Рецензия на книгу

• 

  Kelderek15 мая 2021 г.

  Мелодрама без эмоций

  Когда рассказывать особо нечего, а то и не умеешь, или не слишком хочешь, начинаешь искать ракурс. Ракурс – кроме всего прочего, еще и признак принадлежности к большой литературе. Это в маленькой все напрямую и запросто, а тут техника, мастерство, кривосказание.

  «Клара и солнце» - типичный роман ракурса.
  Содержательную бедноту, недостаток оригинального прочтения избитой проблематики, недостаточную глубину мысли, скольжение литературной водомерки в очередной раз стремятся уравновесить особым взглядом.

  Да, не забываем о страховке на всякий случай. Удобно ведь, когда повествование ведут животные, дети, роботы и сумасшедшие. Всегда можно сослаться на узость восприятия несовершенного рассказчика. Это, мол, не ошибка. Так было задумано изначально. Ракурс такой.

  Задумка, как я думаю, была довольно простая. А что если жизнь не столь уж отдаленного будущего, обычные уже житейские проблемы показать глазами искусственного интеллекта, то есть наблюдателя со стороны? Которому: а) мало что понятно; б) все фиолетово.
  Последнее Исигуро удалось особенно. Эмоций в тексте ноль. Но сколько разговору о них в интервью. «Этот роман надо читать сердцем» – пишут в «Эсквайре».
  С чего бы? Трагедии никакой: девочка выросла, Клара проделала весь жизненный цикл от витрины до свалки.
  Да, нас и в школе, и дома учили: «посмотри на себя со стороны чужими глазами».
  Ага, глазами робота.
  Кстати, есть ли у него взгляд? Смотреть и видеть – вещи разные.
  Вот и Галина Юзефович про оптику. Но разве в ней дело. Взгляд – это не про оптику, это про нечто более общее, мировоззренческое.
  Какое мировоззрение у робота?
  И понятно, почему роман бредет невесть куда.

  Ладно, посмотрели – увидели. Будущее наше (английское) страшно: все одиноки, все болеют (ментально и так по-обычному), мы можем потерять себя в гонке за интеллектом, в соперничестве с искусственным разумом, построить еще более невыносимое общество, развить еще больше бесчеловечности во имя человечности. И да, грядет новое расслоение. По способностям. Хотя способности потребуются другие. Но они во всякую новую эпоху требуются иные. Короче, жизнь как жизнь.
  «Что хотел сказать автор?»

  «Беда, коль пироги начнет печи сапожник».
  Для работы с жанровыми вещами боллитровские авторы категорически не годятся.
  Большинство из них лишены представления о том, что книга должна быть интересной.
  От того, что в центре книги помещен андроид, по умолчанию увлекательнее не станет. Нудная хроника дней. Ну куда это годится? Сюжет надо развивать, двигать вперед. В книге должно что-то происходить помимо разговоров.
  Где конфликт? Святое «крокодил не ловится, не растет кокос».
  Читателя следует ловить в силки, а то убежит. Но где там… Нобелевским лауреатам не положено. Они теперь сами по себе должны быть интересны

  «Клара и солнце» - многозначительный перебор пустой словесной породы. Нуднее, скучнее, зануднее! Никакой пощады читателю.
  А может это отрыжка сытой прозы. Жизнь у них там за морем-океаном скучная. Вот и начинаются приключения в пределах собственного дома. Из всех развлечений – болезнь и секс. Но поскольку Джози несовершеннолетняя остается развлекаться болезнью. Обыватель любит госпитали и кладбища. А также чудесные выздоровления.

  Переход в жанр отчего-то вселяет боллитровским авторам уверенность в том, что здесь можно работать в половину сил и возможностей. От этого избитая тематическая жвачка (травма, взросление, любовь, поиски своего Я) становится еще более пресной.

  Действующие лица:
  Среди главных – сплошь женщины. И один мальчик, чтоб не обвинили в половом расизме. Надо дать место и меньшинствам. Тем более, он все равно ущербный. Есть еще пара мужичков. Но они - убогие и ненадежные, да и на сюжет особо не влияют.
  Итак.
  Душевный андроид Клара. Откуда у нее взялась душа - неведомо. Нет ее. Но читателям может показаться, что если кто-то что-то пишет или рассказывает, у него есть душа. Исигуро это успешно опровергает. Нет, души нет.
  Больная девочка Джози, жертва прогресса.
  Пошатнувшаяся (что не значит - сумасшедшая) умом ее мама Крисси.
  Слишком обыкновенный, нефорсированный (здесь детям делают апгрейд и апдейт) мальчик Рик со своей слишком обыкновенной мамой Хелен.
  Все они образуют фон дивного нового мира, в котором люди пытаются найти лекарство от человечности, но делают это с рвением человеческим, слишком человеческим.

  Про сюжет.
  Первую половину книги мало что происходит: Клару с подружкой Розой (есть ли у андроидов друзья?) двигают взад-вперед по магазину. Она становится солнцепоклонницей, и мы вообще узнаем, что у нее, несмотря на отсутствие чувств, есть склонность к чисто человеческим суевериям, надеждам и представлениям. Затем наступает момент, когда становится необходимо окончательно перейти к упомянутому выше ракурсу, углу зрения на человеческий быт и связанные с ним проблемы.
  Ближе к концу Исигуро принимается лихорадочно подгружать другие темы и проблемы: дух и тело, познание сердца, индивидуальность, уникальность и т.д. Но страницы заканчиваются, говорить некогда. Да он и не собирался. Просто вспомнилось.

  О чем книга? Да ни о чем.
  Сейчас пошел такой сорт литературы, что поди, разберись о чем только что прочел. Это раньше была важна специализация, акцент на главной теме и проблеме. Теперь все в одном регистре.
  Поэтому разобрать «про что сказал автор» бывает подчас сложно. Каждый рецензент выдергивает из романа свое, что расслышал, что показалось важным. Одна выделяет тему времени, изменчивости. Другая - текучей и истекающей человечности.
  Автору удобно – пустой текст, скудная картинка грядущего, а благодаря домысливанию потребителей подымается до статуса многопланового высказывания о вызовах грядущего. Пустота и сплошная недоговоренность становятся значительными и многозначительными.
  Такой поворот для современной литературы вещь вполне обычная.
  Книги, написанные мыслителями и для размышлений, уходят в прошлое. На смену приходит эмпирический формат – открытка с видом: разглядывай и фантазируй что тут и для чего, с каким смыслом размещено.
  Романная сухость нарочита. Перед нами литературный бихевиоризм. Исигуро ждет, что мы сами превратим историю о том, как Клара была вещью Джози в захватывающую и трогательную историю беззаветного служения и пусть не черной, а вполне обыкновенной неблагодарности. «Мавр сделал свое дело, мавр может уходить».

  Потянем и мы за какую-нибудь тематическую нитку, раз здесь такая ситуация, когда ни одна не плоха.
  Одиночество и общение – чем не проблема?
  Но не в том разрезе, в каком она обрисована в романе.
  Дураку же понятно, что человек почти никогда не бывает одинок.
  Но Исигуро не дурак.
  Подает тему в попсовом духе ковидальной эпохи: мы все оказались в изоляции.
  Как говорит в интервью, получилось случайно. Отчего не поверить? Такую чушь случайно не напишешь.
  Странно слышать про изоляцию, когда с тобой все время хотят пообщаться: банки, мошенники, МЧС, налоговая, рекламные агенты. Не говоря уже о друзьях и родственниках.
  Невероятно одиноким чувствуешь себя скорее среди других людей.
  Одиночество в толпе – так это называется.
  В романе беды, связанные с изоляцией особенно бью по молодому поколению. Школе конец, все учатся дистанционно. Поводов для совместного времяпрепровождения нет.
  Все это поражает неправдоподобием. Закроют школу и общество развалиться.
  Раньше школы не было, а общество было. И люди как-то социализировались. Им не было скучно.
  Скучно? Включи компьютер или телевизор.
  Куда подевались интернет вообще и Зум со Скайпом в частности?
  Где родимые соцсети?
  Есть предположение, что Исигуро достал со шкафа пыльную рукопись сорокалетней давности и пустил ее в ход, не удосужившись сделать даже минимальные поправки на современность.
  Или он признает только прямое, личное взаимодействие.

  
  
  Тезис о школе как центре социализации выглядит устаревшим. Что-то из середины XX века. Пахнуло дремучей «Учительской газетой» и «Воспитанием в школе».
  Отчего ребята в книжке встречаются только по большим поводам?
  А мегаполисы? Неужто дети из многоквартирных домов избегают друг друга?
  Все разом превратились в хикикомори?

  
  Сцена дня социализации в романе, когда обычно сидящие по домам детки собираются в гости у Джози, наверное должна демонстрировать расстроенное вконец общение – кто в лес, кто по дрова.
  Но проблема в другом: широк ли, узок ли круг общения, в большинстве своем общаться не умеет никто.
  Кроме того, общение с другими – уже сейчас лучший способ утратить социальные навыки и приобрести взамен опыт асоциального поведения. Асоциальными люди становятся, не выпадая из общества, а наоборот, попадая в него.
  Поэтому хочешь – не хочешь, поневоле задашься вопросом: разве ограниченность общения такая большая проблема? Ведь в так называемой социализации, как отмечал еще Э. Гидденс, важна не широта круга общения, а его качество.
  Наконец, мы хотим быть с кем-то определенным, а не вообще с кем угодно.

  Однако, если судить по роману Исигуро, это не так. Человеку нашего времени нужен не столько Другой, сколько постоянно обновляющийся новый Другой, еще лучше - Другой, которого мы себе выдумали.

  С другой стороны, может быть, проблема общения между людьми заключается в том, что им стало тяжело быть друг с другом, потому что это предполагает постоянство? Может сложность в том, что это постоянство приходится увязывать с изменяющейся натурой друга или партнера? С андроидом таких проблем не бывает. Он всегда может быть тем, кто тебе угоден. И тут проблема очевидно заходит на новый более высокий технологичный круг - имитации общения, самообмана относительно социальной жизни при полной поддержке одиночества.
  Единственный и его собственность – вот к чему мы пришли в итоге. К солипсизму, к псевдообщению, к «тихо сам с собой я веду беседу».

  Вроде бы роман отмечает конец постоянства связей – единственности, уникальности Другого. И доводов предостаточно: мать с легкостью готова заменить дочь андроидом, ребенок купить нового взамен старого. Разорванные браки, неудачные отношения.
  Но мне, кажется, это поверхностное прочтение.
  Сетования на отсутствие постоянства неактуальны. Даже привязанность Клары к Джози не вполне очевидна. Она создана на радость людям, а то, что функция персонифицирована в образе Джози, это уже частности.
  Собственно моментов влияния и общения, в фундаментальном смысле этого слова, а не чтоб просто поболтать, человека и ИскИна нет.
  Зачем Джози купила Клару? Клара с Риком (мальчик старой модели) и то больше общается.
  Постоянных привязанностей нет. А разве они были когда-то? Изредка, выборочно, как идеал.
  Дело не в утрате постоянства. Встречи и расставания вот что задавало особую эмоциональную мелодику жизни. «Расставание – маленькая смерть» А теперь что? Что встречались, что нет. Важные моменты вычеркнуты из жизни уже сейчас, что уж говорить о не столь отдаленных временах Клары?
  Да, это в книге зафиксировано. И что?

  В книге есть эпизод с верой. На него многие обратили внимание. Я склонен толковать это как дань антирелигиозной риторике, обязательной уже для каждой книжки. Вера – тоже форма общения, да. Но тут общение имеет аналогичным всем остальным видам солипсический характер – обращение к воображаемому собеседнику, отсутствие ответа. Общение «твари» с «Божеством» - это торговля, сделка. Тут нет жертвенности, но есть жертва – я тебе это, ты мне то. Покупка и продажа.
  Личность и Бог – выдумки.
  Мне кажется в романе это вполне проговорено. И если их трудно заменить или воспроизвести, то это потому, что они – фантазии. Метафизика (область для эмпириков фантастическая) не способна выдержать опытную проверку.

  Поэтому не должно удивлять и итоговое суждение Исигуро, которое подается как жемчужина мысли – уникальность человека имеет не метафизическую, а социальную природу. Неповторимость Я – это неповторимость восприятия индивида другими. Воспроизвести это, само собой не удастся никогда.

  Собственно по этой причине я не могу понять проблематики романа. Изменение условий не ведет к отмене личности, а всего лишь к формированию просто иной ее версии.
  Ну да, общаясь с роботами, пришедшими на смену людям, мы сами становимся роботами, … а роботы – людьми. Но здесь нет ничего нового. Посмотрите на домашних питомцев – они все в какой –то мере отражение личности своих хозяев.
  Кроме того, эволюция роботов отражает эволюцию человечности, переходящей от одних потребностей к другим, развитие представления о «спутнике», когда становится неважно кто он, главное, чтоб он просто был.
  О чем этот роман?
  О том, что человечество меняется. Ну так про эволюцию в расу скакунцов мы знаем от Саймака уже семьдесят лет как. Что нам хотели сказать?

  Неверно не только представление о личности как ядре, но и представление о том, что все в мире связано. В романе, если приглядеться, мы наблюдаем какие-то атомарные, замкнутые на себя действия. Клара «молится» Солнцу, но не факт, что из этого что-то следует. Рик технически одарен. Но это ни к чему не ведет и ничего не означает. Проекты Джоз и Рика, Крисси и Капальди заканчиваются ничем, да и вели никуда.
  Мы просто имеем привычку думать, что что-то к чему-то ведет и из чего-то следует. Но это не так.
  Отсюда неизбежный вывод: книга Исигуро – литература опыта, эмпирическая традиция в чистом виде. Здравствуй, Юм и прочие ребята спустя два-три столетия.
  

  Но в заключении вернемся к ракурсу. Клара остается игрушкой инструментом в руках Исигуро, не более. В этом автор мало отличается от своей героини Джози. Роман по существу оказывается рабовладельческим.

  И вот с такими-то странными вещами – попытка представить роман, как мелодраматическую версию жертвенности, любви и надежды? Да ну. Андроиды – носители категорического императива, беззаветного служения идее человечества? Нет, в общую картину это представление как-то не лезет и из текста не выводится.

  Исигуро признается, что книга выросла из первоначального замысла детской книжки. Сначала планировали «Курочку Рябу», затем концепция поменялась – «Преступление и наказание». В итоге текст расползается по швам. Получилось символично провально и созвучно эпохе, погрязшей в инфантилизме. Простые мысли мешаются со сложными, и последние становятся совсем примитивными.

  Безделушка, книжка картинка, без трагедий, более того, без эмоций. Конечно это лучше Макьюэна «Машины как я». Но гордится тут нечем.

  46

  1,5K