Рецензия на книгу

• 

  Аноним27 октября 2012 г.

  Понравилось больше, чем "Портрет художника в юности", как ни странно. Литературоведы сослужили этому роману дурную службу, обеспечив ему славу произведения насквозь концептуального и нечитабельного - чтоб без объемистого багажа знаний за плечами да без должного запаса терпения за него не браться; нет, вообще-то усидчивость и терпение во время чтения вам - иногда - и впрямь потребуются, и читать этот роман действительно приятнее, если считываешь по ходу текста все эти аллюзии и отсылки, но на самом деле перед тем, как браться за эту книгу, лучше всего обо всем этом забыть. Я бы даже посоветовала поменьше лазить в примечания, чтобы не нарушать течение текста - но самой мне, каюсь, удержаться от соблазна поглядеть, на что именно ссылается Джойс в этом месте и правильно ли я распознала скрытую цитату, удавалось нечасто, так что от этого нескончаемого перепрыгивания туда-сюда мой ридер в последние две недели разряжался вдвое быстрее, чем обычно. (Кстати, о некотором преимуществе электронных книг перед бумажными: не приходится перелистывать весь том в поисках примечаний, и толстенный фолиант с собой таскать - тоже. Хотя, конечно, фетишистское преклонение перед запахом пожелтевших страниц или свежей типографской краски из нас никак не вытравишь, да и не надо, наверное).
  А так, повторюсь, понравилось больше - и читалось приятнее, - чем "Портрет художника". Джойсовской прозе вообще, похоже, свойственна своеобразная такая математичность, из-за которой законтачить с ним эмоционально у меня не всегда получается; но тут, кажется, скорее получилось. Как будто я наконец ухватилась как следует за ту самую ниточку, которая постоянно ускользала от меня во время чтения "Портрета художника в юности", и она повлекла меня за собой сквозь все круги мифологического Дублина; иногда она чуть-чуть не выскальзывала у меня из пальцев, но все-таки каким-то чудом я ее не упустила. Как-то ему удавалось удерживать меня в напряжении даже во время описания самых обыденных сцен: вот Леопольд Блум идет к мяснику за почкой, чтоб поджарить ее себе на завтрак - самая банальная, будничная картинка, а следишь за ней с таким вниманием, будто дочитываешь последние страницы захватывающего детектива, где вот-вот должно раскрыться, кто же все-таки убийца. Не буду, впрочем, врать - попадались тут и такие места, сквозь которые продираться приходилось буквально с боем, мысленно проклиная автора и умоляя его прекратить уже это растекание мыс(л)ью по древу и экспериментаторство-ради-экспериментаторства, но все-таки на самом деле их здесь значительно меньше, чем принято считать. Даже, пожалуй, наоборот: тут больше такого, что читается с трудом - но и с удовольствием. "Протей", "Калипсо", "Эол", звенящие-переливающиеся "Сирены", потрясающая "Навсикая"...
  И еще что меня в этом романе поразило - это его... честность. Мало кто из писателей решается вывести на сцену по-настоящему обычного человека, обывателя, обнажив при этом все его слабости и предрассудки - и сделать его не объектом насмешек, но ни много ни мало главным героем. "Обыватель" в данном случае - не ругательство: Леопольд Блум - персонаж, пожалуй, приятный, особенно на фоне других героев романа, и все же Джойс открывает перед нами такие мысли своего Одиссея, которые, в общем-то, большинству из нас знакомы, но о которых другие предпочли бы умолчать. И даже не о "непристойностях" речь: стал бы герой классического романа, например, фантазировать о буржуазном счастье в собственном поместье, мысленно пересчитывая каждую серебряную ложечку и воображая себя героем светской хроники? Можно сказать, что это незначительный эпизод - но в таких вот мелочах честность Джойса и проявляется. Не говоря уже о той же Молли, капризной, необразованной, неверной Пенелопе - Гее - Матери-Земле.
  

  
  Ах тот ужасный поток кипящий внизу Ах и море море алое как огонь и роскошные закаты и фиговые деревья в садах Аламеды да и все причудливые улочки и розовые желтые голубые домики аллеи роз и жасмин герань кактусы и Гибралтар где я была девушкой и Горным цветком да когда я приколола в волосы розу как делают андалузские девушки или алую мне приколоть да и как он целовал меня под Мавританской стеной и я подумала не все ли равно он или другой и тогда Я сказала ему глазами чтобы он снова спросил да и тогда он спросил меня не хочу ли я да сказать да мой горный цветок и сначала я обвила его руками да и привлекла к себе так что он почувствовал мои груди их аромат да и сердце у него колотилось безумно и да я сказала да я хочу Да

  Да.

  17

  160