Рецензия на книгу
1984
George Orwell
BlackGrifon24 марта 2021 г.Страхи и охи
Видимо, нужен какой-то «холодный нос», чтобы увидеть – Джордж Оруэлл довольно плоский литератор. Роман, возникший на острие истерии по поводу тоталитарной угрозы, когда мировая война растерзала Европу, а усиление СССР вызывало панику, стал манифестом «холодной войны». С одной стороны, доведенная до абсурда, до религиозного экстаза тоталитарная система, разработанная с публицистической тщательностью и фантазией, с другой – памфлетная истерика о том, что англо-американский мир не застрахован от влияния «предателей революции». Если бы действие романа происходило на славянско-азиатской территории, то это была бы вполне объяснимая сатира на «их нравы». Но Оруэлл переносит ненавистную систему непосредственно в Лондон, чтобы было страшнее, чтобы враг казался еще могущественнее и отвратительнее. От этого он не становится обобщеннее, а лишь отчетливее проявляются прототипические черты, обращающие внимание читателей не на внутреннего, а именно внешнего врага.
Примечательно, что мир, созданный Оруэллом, действительно нежизнеспособен, как и говорит в одной из финальных сцен Уинстон. Зато породил множество мифов, принимаемых за аксиому. Оруэлл сделал это едко, афористично, как в басне. И тем, конечно же, глупее выглядят для свободного человека приметы тоталитарного мира, когда действительно воплощаются в жизнь. Но что главное – писателю не удалось доказать их аморальность. Напротив, депрессивное пространство ангсоца может показаться эффективным учебником для манипуляций. И в то же время какие идеалы свободы Оруэлл предлагает героям и читателям? Свободу мыслить абстрактными понятиями? Свободу от цензуры и переписывания прошлого? Свободу отношений и секса? Только последнее разве только может затронуть чье-то естество. Большинство же охотно отдает себя во власть государственной машине.
А еще пафос романа попадает в ловушку собственной системы иллюзий. Поначалу читателям глазами главного героя указывают на прорехи в замазанном пропагандой убогом существовании большинства людей. Но когда учение Братства оказывается всего лишь провокацией властей, то ложь умножается на саму себя. И где же здесь зазеркалье, если в зеркалах отражается не действительность. Раз ложь правящей партии такая изощренная, что даже ставит на службу язык для покорения миллионов сознаний, где правда? Если же делить действие романа на бунт Уинстона против нищеты быта и мышления и на философскую систему О‘Брайена, тогда всё определенно становится плоским и истерично-пропагандистским.
Если романом открывать глаза на реальность, как консервную банку, то, пожалуй, это бойко. Если же рассматривать его как предупреждение против любого тоталитаризма, то, как и в случае с текстом Замятина, не хватает художественной мощи. Только очень сентиментального читателя может растрогать история мужчины, который ради плотских стремлений к не самой красивой женщине развил в себе сопротивление системе, с которой почти смирился. И погиб в полном слиянии с ней, потому что жирующий и попивающий вино злодей вконец спятил и пытает людей немыслимым способом, чтобы творить зло ради зла.
Иллюстрации Игоря Сакурова, кстати, органично передают такое впечатление от романа. Художник прямо рисует Сталина на плакатах с Большим Братом. Уинстон ходит с нездоровым румянцем и красным носом от джина. Декорации воспроизводят эстетику на момент создания романа, с устаревшим дизайном техники, сериально-живописными кирпично-заводскими трущобами, ламповой обстановкой дома Чаррингтона. Фигуративные мизансцены с мягкой, плавной цветовой гаммой напоминают старые комиксы. Сакуров внимательно вычитывает мелкие детали, убедительно передает пластику, мимику, живописную правдоподобность фактуры и характеров. И в этом художник столь же монотонен и предсказуем, как и писатель.
13190