Рецензия на книгу

• 

  Аноним21 марта 2021 г.

  Укрощение нестроптивых. Новые документы

  
  
  Сегодня, 21 марта, исполняется 200 лет со дня рождения великого русского мастера слова Алексея Писемского. В тесной связи с этой юбилейной датой публикуем недавно найденные в петербургских архивах документы, связанные с неизвестной страницей в жизни писателя – цензурированием первой его напечатанной повести «Тюфяк» (1850).

  Для верной оценки этих документов напомним следующее:
  а) согласно мнению Государственного совета о преимуществах цензоров (утверждено 19.07.1850) в цензоры предписывалось брать только чиновников с высшим образованием, сведущих в литературе, в том числе и литераторов; но и до принятия указанного мнения среди цензоров находилось достаточно лиц, любивших и понимавших литературу;
  б) период 1848–1855 в России именуется эпохой цензурного террора, что относилось не только к авторам, но и к цензорам; произведения, прошедшие цензуру, проверялись повторно, и в случае недосмотра, то есть допущения вредных книг, цензора могли посадить на гауптвахту, отрешить от должности и даже отправить в ссылку, поэтому цензоры старались всячески проявить служебное рвение, придираясь не только к словам, но и к подразумеваемому между строк.
   
   
  

  Документ 1. Цензурное заключение
   
  ЦЕНЗУРНОЕ ЗАКЛЮЧЕНІЕ

  цензора россійскихъ беллетристическихъ сочиненій, Коллежскаго Асессора С.С. Ипохондрикова отъ 21 Марта 1850 года

  По изученіи повѣсти «Тюфякъ», представленной г. Писемскимъ Алексѣемъ Феофилактовичемъ на цензорный разборъ, находимъ, что оная не можетъ быть допущена къ печати въ ея нынѣшнемъ видѣ по наличію слѣдующихъ серьезнѣйшихъ недостатковъ:

  Первое. Г. Писемскій въ лицѣ заглавнаго героя повѣсти – мелкопомѣстнаго дворянина Павла Васильевича Бешметева съ семейнымъ прозвищемъ «Тюфякъ» – вывелъ пассивный и психически неустойчивый типъ молодого поколѣнія, якобы смущенный университетскимъ образованіемъ и къ дѣятельной жизни въ экономической области болѣе не способный. Иная уѣздная молодежь изображена въ цѣломъ праздной и нравственно ущербной. Вскользь г.  Писемскій упоминаетъ чиновныхъ и ловкихъ молодыхъ людей, но именно что вскользь; въ самихъ персонажахъ мы такихъ молодыхъ людей не находимъ. Поневолѣ складывается обобщеніе, что у нашей имперіи нѣтъ способныхъ молодыхъ представителей въ основномъ сословіи, а значитъ, нѣтъ будущаго. Это совершенно не такъ. Ряды преданныхъ слугъ государства непрерывно пополняются активными молодыми людьми – причемъ не только дворянскаго, но и разночиннаго происхожденія, а потому повѣсть г. Писемского даетъ ложное впечатлѣніе о молодежи и противорѣчитъ проспективнымъ интересамъ государства. Распространенію такого обмана способствовать не должно.

  Второе. Изъ повѣсти г. Писемского слѣдуетъ, что праздность и бездѣятельность суть главный образъ дворянской жизни. Съ одной стороны, такое явленіе безусловно встрѣчаемо, какъ я самъ свидѣтель такихъ примѣровъ въ Пошехонскомъ уѣздѣ Ярославской губерніи, гдѣ поселился мой отецъ, подполковникъ въ отставкѣ. Съ другой стороны, литературныя произведенія, допускаемыя для просвѣщенія гражданъ, должны нести пусть и слегка въ сконцентрированномъ въ отношеніи реальной жизни количествѣ, но яркіе поучающіе примѣры. Вѣдь не только купеческое сословіе составляетъ движущую силу нашей экономической жизни. Многіе персоны дворянскаго племени, и прежде всего изъ тѣхъ, которыя приближены къ особѣ нашего государя, дѣйствуютъ на поприщѣ фабрикъ, заводовъ, транспорта, мореходства, устройства образовательныхъ заведеній, а потому должны выводиться въ отечественной беллетристикѣ путеводными вѣхами для должнаго общественнаго умонастроенія.

  Что же мы имѣемъ въ образахъ повѣсти г. Писемского въ указанномъ отношеніи? Онъ отобралъ персонажей исключительно празднаго толка, которые цѣлыми днями предаются сну, ѣдѣ, охотѣ, обряженію въ выходныя и вечерніе платья, поѣздкамъ въ гости, балы, собранія и многая проч. въ томъ же духѣ. Лишь два примѣра экономической дѣятельности выведены въ повѣсти. Одинъ примѣръ, это сцена, гдѣ Михайло Николаичъ Масуровъ то ли продаетъ коня цыганамъ, то ли его покупаетъ у нихъ. Другой примѣръ, когда г. Бахтіаровъ управляетъ агрономическою дѣятельностью пріобрѣтеннаго черезъ расчетливую женитьбу имѣнія, примѣняя шестипольную систему сѣвооборота, хотя для климата нашихъ сѣверныхъ губерній издревле примѣнялось трехполье; въ результатѣ онъ доводитъ имѣніе до полнаго оскудѣнія. Это вродѣ бы и отрицательный примѣръ, но на самомъ дѣлѣ онъ свидѣтельствуетъ, что завезенные изъ Европы методы не работаютъ на нашей почвѣ, слѣдуетъ придерживаться собственныхъ агрономическихъ достиженій, напримѣръ, трудовъ Андрея Тимоѳеевича Болотова. Еще нѣсколько разъ въ повѣсти упоминаются помѣщики нѣсколькихъ тысячъ душъ, но о нихъ сказаны лишь тѣ самыя нѣсколько несущественныхъ словъ. Этого мало. Число такихъ сценъ и персонажей съ подробнымъ разъясненіемъ механизма ихъ успѣшнаго экономическаго дѣйствія слѣдуетъ довести до болѣе серьезнаго количества. Только тогда повѣсть станетъ поощрять гражданъ къ полезной экономической дѣятельности.

  Третье. Буквально съ первыхъ страницъ своей повѣсти г. Писемскій вырисовываетъ уѣздное дворянство удручающими сплетниками, для чего яркимъ проводникомъ этой вредной идеи представлена Ѳеоктиста Саввишна Пономарева. Прохожденіе запущенной сплетни по цѣпи отдѣльныхъ лицъ изображено не только поѣздками Ѳеоктисты Саввишны по гостямъ, но также и описаніемъ распространенія слуха по цѣпочкѣ лицъ на самомъ собраніи. Однако такой подходъ есть лишь частный взглядъ г. Писемского на частное уѣздное общество безъ права на обобщеніе путемъ публикаціи.

  Четвертое. Г. Писемскому какъ будто мало поклеповъ, возведенныхъ на уѣздное дворянство въ образѣ г-жи Пономаревой, такъ онъ продолжаетъ свой пасквиль образомъ достойнѣйшаго Михайлы Николаича Масурова. Въ отображеніи внутренняго мнѣнія Павла Бешметева, его зятя, оный Масуровъ названъ «мотомъ, лгуномъ, необразованнымъ человѣкомъ, невѣжей и низкимъ, подлымъ, развратнымъ человѣкомъ». И это рѣчь идетъ о патріотѣ, который прошелъ во славу Отчизны турецкую кампанію, гдѣ получилъ раненіе въ видѣ отсѣченія янычарской саблей икры на правой ногѣ! Недопустимыя слова, искажающія великіе страницы нашей исторіи и дѣянія достойныхъ ея сыновъ.

  Помимо Масурова, и другіе персонажи повѣсти не блещутъ умомъ и образованіемъ, а если нѣкоторые и блещутъ, то втунѣ, ибо эти ихъ качества не опосредуются нравственными поступками, а наоборотъ. Къ примѣру, достойнѣйшій дѣятель мѣстнаго общества Владиміръ Андреичъ Кураевъ показанъ употребляющимъ вѣсь свой умъ на интриги для пріисканія личной денежной выгоды, а Александръ Бахтіаровъ, образованный, служившій въ кавалерійскомъ полку человѣкъ, и вовсе изображенъ исключительно женскимъ развратителемъ мѣстнаго общества. Чему же могутъ научить гражданъ такіе образы?

  Пятое. Г. Писемскій какъ будто брезгливо относится и къ такому столпу нашего многовѣкового уклада, какъ семья. Центральное мѣсто въ повѣсти занимаетъ изображеніе жизни двухъ молодыхъ семей – Бешметевыхъ (Павелъ Васильевичъ и Юлія Владиміровна, въ дѣвичествѣ Кураева) и Масуровыхъ (Михайло Николаичъ и Лизавета Васильевна, въ дѣвичествѣ Бешметева). Въ первой парѣ мы видимъ необразованную и порочную жену, содѣйствующую упадку молодой семьи, про которую самъ мужъ позволяетъ себѣ сказать постороннему человѣку, пусть даже своей сестрѣ: «она необразованна, дурного характера, не любитъ, даже терпѣть не можетъ меня и, тяжело сказать, развратна». Во второй парѣ мы подробно разсматриваемъ необразованнаго и праздно развлекающагося мужа, являющагося настолько некрѣпкимъ фундаментомъ этой молодой семьи (несмотря на его героическое прошлое на военномъ поприщѣ), что миръ и покой въ ней того и гляди обрушатся. Но и старыя семьи, представленные Кураевыми, поданы далеко не образцами нравственнаго уклада и образцоваго воспитанія дѣтей. Такимъ образомъ, на сцену повѣсти выведены семьи, никакъ не могущія служить образцомъ семейныхъ добродѣтелей.

  Шестое. Теперь поставимъ на разсмотрѣніе главныхъ персонажей повѣсти, всѣ изъ которыхъ дворянскаго сословія.

  Павелъ Бешметевъ. Образованный, но апатичный и угрюмый человѣкъ, изъянъ котораго состоитъ въ неуемномъ романтизмѣ. Не знакомый съ жизнью, онъ не смогъ стоять противъ своего будущаго тестя, по сути разорившаго его пріуготовленіями къ свадьбѣ. Затѣмъ г. Бешметевъ не сумѣлъ сладить съ женой и спился, что, право, умѣстно для крестьянина на оброкѣ или мѣщанина низкаго званія, но никакъ не умѣстно дворянину, пусть и уѣзднаго уровня. Если же разсматривать его гибель отъ вина какъ способъ самоубійства, это и вовсе выходитъ за предѣлы тѣхъ нравственныхъ уроковъ, кои мы имѣемъ право допускать до чтенія молодежью.

  Александръ Бахтіаровъ. Разносторонне образованный человѣкъ, съ множественными талантами, успѣшный офицеръ (въ прошломъ), но какова его общественная польза въ настоящемъ? До того онъ быстро прожилъ огромное наслѣдство своего отца, затѣмъ разорилъ купленное имѣніе, о чёмъ сказано выше, послѣ чего постановляетъ смысломъ своей жизни бѣготню за юбками, что имѣетъ результатомъ разореніе благополучныхъ семейныхъ гнѣздъ. Такой жизненный примѣръ никакъ не можетъ служить нравственнымъ оріентиромъ.

  Что касается женскихъ образовъ, то нѣтъ смысла разбирать ихъ подробно, поскольку въ цѣломъ они показаны авторомъ «гадкими существами», о чёмъ съ негодованіемъ говоритъ сама героиня повѣсти Юлія Бешметева. И основаній къ такому мнѣнію повѣсть даетъ достаточно. Я воспитанъ въ томъ мнѣніи, что женщинъ слѣдуетъ возносить на высокій пьедесталъ, поэтому метода г. Писемского въ направленіи женскихъ образовъ кажется мнѣ чудовищной. Сіе просто не можетъ быть допущено, и всё.

  Совокупность сообщенныхъ выше соображеній устраняетъ любое сомнѣніе въ томъ, что повѣсть имѣетъ очерняющій характеръ, понеже за частнымъ г. Писемского раскрытіемъ образовъ дворянскихъ представителей подразумѣвается обобщеніе складывающегося чтеніемъ повѣсти мнѣнія на всѣ слои дворянства – какъ уѣзднаго, такъ и столичнаго. Если повѣсть попадетъ въ общій обиходъ, такое мнѣніе о достойнѣйшемъ столпѣ нашего общественнаго устройства распространится неизбѣжной цѣпью среди населенія, и такъ уже смущеннаго рядомъ военныхъ и политическихъ скандаловъ послѣдняго времени, послужитъ толчкомъ къ насмѣшкамъ и издѣвкамъ, вредящихъ Вѣрѣ, престолу, добрымъ нравамъ, личной чести гражданъ, къ ненужному обмусоливанію нашихъ незыблемыхъ основъ и скрѣпъ какъ со стороны такъ называемой «революціонной» общественности, являющейся не меньшей сплетницей въ своихъ «колоколахъ» и «колокольчикахъ», такъ и со стороны европейскихъ государствъ, что вмѣстѣ приведетъ къ вредоносному паденію престижа нашей державы. Во имя соблюденія высочайшихъ интересовъ повѣсть г. Писемского «Тюфякъ» не можетъ быть допущена къ публикаціи въ своемъ нынѣшнемъ видѣ.

  Однако было бы невѣрно со стороны нашего вѣдомства не поддержать одареннаго автора, который ежели и совершаетъ ошибки, то очевидно не по злому умыслу. Свернувъ его произведеніе на должную тропу – на столбовую дорогу нашихъ требованій, мы получимъ рьянаго пособника государственнымъ интересамъ.

  Къ таковой мысли насъ подталкиваетъ изображеніе мѣстной помѣщицы, вдовы Катерины Михайловны Саничъ, добродетельнѣйшего человѣка, безъ котораго произведеніе г. Писемского было бы почти сплошнымъ пасквилемъ съ незначительными вкрапленіями дѣльныхъ сужденій. Г-жа Саничъ имѣетъ мягкое къ несчастьямъ ближнихъ сердце, она всегда помогаетъ несчастнымъ жертвамъ семейныхъ распрей (кои мы не вправѣ отрицать какъ частное явленіе) и держитъ ихъ при себѣ, покуда судьба ихъ не устраивается. Въ концѣ повѣсти г-жа Саничъ протягиваетъ руку помощи отчаявшейся Юліи Бешметевой, и въ этой рукѣ – полторы тысячи рублей ассигнаціями на поѣздку Юліи въ С.-Петербургъ, къ отцу. Помѣщица отказывается даже отъ расписки, ибо истинная добродѣтель не нуждается въ таковыхъ. Было бы очень хорошо образовать сюжетъ повѣсти вокругъ дѣятельности г-жи Саничъ, а большинство остального отрѣзать трезвыми ножницами государственнаго долга и общественной пользы.

  Въ такомъ случаѣ можно предложить г. Писемскому передѣлать свое произведеніе въ нравоучительную исторію по слѣдующему плану. Страницы, посвященныя г-же Саничъ, остаются. Но сюжетъ предлагаемъ развить иначе, путемъ переставленія нѣкоторыхъ персонажей и приданіемъ имъ положительныхъ свойствъ натуры. Именно г-жа Саничъ вмѣсто г-жи Пономаревой должна устроить свадьбу Павла Бешметева и Юліи Кураевой. При этомъ Павла мѣнять не надо, вѣдь онъ и такъ надѣленъ достаточными чертами качества; а Юлію слѣдуетъ изобразить благовоспитанной дѣвушкой, приверженной семейнымъ цѣнностямъ. Бахтіаровъ же остается отрицательнымъ персонажемъ, который нахватался чуждыхъ привычекъ въ «просвѣщенной» Европѣ, гдѣ онъ выросъ и обучался. При этомъ Бахтіаровъ не долженъ быть офицеромъ въ отставкѣ, онъ сразу пріѣхавши изъ Европы въ данный уѣздъ заниматься остатками упавшаго отцовскаго помѣстья, въ чёмъ онъ, естественно, преуспѣть не смогъ (этотъ фрагментъ г. Писемскому удался). Послѣ свадьбы съ Павломъ Юлія ждетъ ребенка, Бахтіаровъ её преслѣдуетъ своимъ вниманіемъ, но Юлія рѣшительно пресѣкаетъ его поползновенія, и онъ въ яростномъ желаніи отомстить семьѣ Бешметевыхъ начинаетъ оказывать настойчивые знаки вниманія кузинѣ Юліи – Елизаветѣ Масуровой (въ дѣвичествѣ Бешметева). Порочныя интриги Бахтіарова вызываютъ естественный гнѣвъ родственниковъ благородныхъ женщинъ. Бахтіаровъ въ одинъ день получаетъ два вызова на дуэль – отъ Павла Бешметева (за жену и сестру) и отъ Владиміра Андреича Кураева (за дочь). Во время дуэлей Бахтіаровъ смертельно ранитъ Павла, а Владиміръ Андреичъ тяжело ранитъ Бахтіарова. Г-жа Саничъ принимаетъ активное участіе въ судьбѣ жертвъ дуэлей; она принимаетъ къ себѣ раненаго Бахтіарова, а по его излѣченіи снабжаетъ деньгами съ обѣщаніемъ уѣхать прочь, что Бахтіаровъ и дѣлаетъ, уѣзжая въ Одессу, гдѣ онъ поступаетъ на службу въ кавалерійскій полкъ, участвуетъ въ войнахъ съ турками и отдаетъ свою жизнь, защищая грудью командира полка отъ оттоманской сабли. Такъ въ образѣ мелкопомѣстнаго дворянина Бахтіарова будетъ выраженъ сильный патріотическій урокъ подрастающему поколѣнію, причемъ не только его смертью, но и его нравственнымъ перестроеніемъ. Но вернемся назадъ. Дворянскіе дуэли слѣдуетъ скрыть, памятуя объ Уложеніи 1845 г. Раненіе Бахтіарова выдается за результатъ несчастного случая на охотѣ, а смертельное раненіе Павла – за результатъ психическаго заболѣванія, полученнаго имъ по слабости своего здоровья въ результатѣ чрезвычайно напряженной и успѣшной службы уѣзднымъ столоначальникомъ (что такъ же хорошо описано г. Писемскимъ). Послѣ смерти мужа Юлія Бешметева находитъ у г-жи Саничъ временный пріютъ и помощь, успѣшно разрѣшается отъ бремени, тѣмъ самымъ продолжая достойный родъ Бешметевыхъ, и успѣшно управляетъ имѣніемъ. Что касается семейства Масуровыхъ, то изображеніе Михайлы Николаича передѣлывается на болѣе нравственный ладъ, хотя и сохраняетъ въ себѣ черты той разухабистости, которая свойственна нашему народу. Масуровъ обладаетъ талантомъ къ лошадямъ, но не имѣетъ денегъ заняться ими. Поэтому г-жа Саничъ убѣждаетъ Масурова, къ которому она относится уже какъ къ сыну (своихъ дѣтей у нее нѣтъ), заняться совмѣстно, на ея деньги, коннозаводнымъ предпріятіемъ, чѣмъ отвращаетъ Масурова отъ невольной праздности. Финалъ повѣсти остается открытымъ, но свѣтлымъ, такъ какъ демонстрируетъ дѣятельную будущность основныхъ персонажей.

  Полагаю, что передѣлка сюжета повѣсти на указанный ладъ позволитъ намъ соблюсти государственные интересы; воспитать полезнаго государству талантливаго автора; получить на благо обществу произведеніе хрестоматійной важности.

  (Подпись: колл. секр. С.С. Ипохондриковъ)
   
   
  

  Документ 2. Резолюция на цензурном заключении
   
  На подлинномъ положена Правителемъ Дѣлъ Главнаго Управленія по дѣламъ печати слѣдующая резолюція:

  1. Г. Писемскому въ публикаціи повѣсти отказать.
  

  • Сюжетное построеніе руки цензора Ипохондрикова признать негоднымъ имѣющимися двумя дуэлями, каковыя могутъ напомнить обществу о недавнихъ дуэльныхъ смертяхъ двухъ извѣстныхъ поэтовъ, всячески выражавшихъ непочтительное отношеніе къ государственному устройству. Оставимъ бумагомараніе литераторамъ.

    (Подпись: ген.-л. И.И. Фортепьянищевъ)

  
   
   
  

  Документ 3. Жандармский рапорт
   
  Его превосходительству начальнику С.-Петербургскаго жандармскаго управленія,
  отъ п-ка А.П. Булданова

  РАПОРТЪ

  Доношу, что по результатамъ наблюденія за г.г. Ипохондриковымъ и Писемскимъ, а также розыска, проведеннаго по смерти перваго, установлено слѣдующее.

  1. Г. Ипохондриковъ не вступалъ въ какіе-либо сношенія, очныя либо корреспондентскія, съ г. Писемскимъ послѣ отказа послѣднему въ публикаціи его романа. По имѣющимся даннымъ Ипохондриковъ также не былъ замѣченъ въ связяхъ съ революціонными обществами. Въ семейной жизни былъ счастливъ, растилъ двухъ дѣтей и въ послѣднее время никакихъ семейныхъ конфликтовъ не имѣлъ. Также онъ не имѣлъ никакихъ родственниковъ, способныхъ оставить или не оставить ему наслѣдства. Слѣдовательно, причины его самоубійства третьяго дня безъ оставленія объяснительной записки лежатъ исключительно во внутреннихъ обстоятельствахъ личнаго характера. Опросомъ семьи и знакомыхъ покойнаго установлено, что Ипохондриковъ весьма хвалилъ романъ Писемского и переживалъ, что ему не удалось убѣдить послѣдняго въ передѣлкѣ романа по цензурнымъ основаніямъ. Послѣ наложенія ген.-л. Фортепьянищевымъ отрицательной резолюціи на предложеніе Ипохондрикова по передѣлкѣ романа, послѣдній сказалъ женѣ, что уязвленъ резолюціей, послѣ чего впалъ въ хандру, закончившуюся наложеніемъ рукъ.

  2. Г. Писемскій по полученіи отказа въ публикаціи романа не выражалъ никакого открытаго недовольства, изъ дому не выходилъ, держалъ свѣтъ въ своемъ кабинетѣ до глубокой ночи, что показываетъ активную работу надъ передѣлкой запрещеннаго романа либо надъ дѣланіемъ новаго романа. По полученіи извѣстія о смерти Ипохондрикова Писемскій не проявилъ никакого явнаго возбужденія, не измѣнилъ своему образу жизни, на отпѣваніе Ипохондрикова не явился, но былъ замѣченъ за произнесеніемъ фразы «Мы пойдемъ другимъ путемъ», смыслъ которой я истолковать неспособенъ.

  (Подпись: п-къ А.П. Булдановъ)
  

  19

  250