Рецензия на книгу
Atonement
Ian McEwan
Аноним24 сентября 2012 г.Искупление. Иэн Макьюен
Все лгут (с)
Сказать, что я возмущена – не сказать ничего. Это не «Искупление» – это какой-то парад лжецов! А как невинно все начиналось! Надо сказать, что книга Макьюэна - настоящие американские горки. Сначала все долго раскачивалось, громыхало и неторопливо ехало, а потом понеслось так, что я только успевала судорожно хвататься за поручни! Столько любителей соврать собралось под одной крышей – и как не повезло Робби и Сесилии. Все лгут ярко и безудержно, сохраняяя невинный вид и не забывая о «позорном благоразумии».
Первым номером нашей программы выступает, безусловно, Брайони. Юное дарование за пять минут пропустит вашу жизнь через мясорубку, а потом великодушно все исправит – правда в своем воображении. В книге вы будете жить долго и счастливо, жаль только, что в реальности вас это мало утешит. Нет, правда, ее действительно многие оправдывают?
Преуспевающая писательница в окружении родных и близких рассуждает о границах и правилах творца. Подросток Брайони пишет пьесы, любуется собой, читает чужие письма и радостно несет их в клювике полицейским. Ну что же – для кого-то это невинная детская забава, а для меня вполне себе подлый поступок.
В пределах своего воображения он сам устанавливает границы и правила. Для романиста, как для Бога, нет искупления, даже если он атеист. Задача всегда была невыполнимой, но именно к ней неизменно стремится писатель. Весь смысл заключен в попытке.
Попытки, попытки – ничего кроме попыток. Брайони даже в книге умудряется нас обмануть. Читатель облегченно вздыхает, когда Сесилия согревает лицо Робби в своих ладонях, но радость преждевременна – это очередной мыльный пузырь от Брайони, который звонко лопнет, оставив нас злиться в свое удовольствие.
Мне нравится думать, что, оставив своих героев жить и дав им возможность воссоединиться в конце, я не проявила слабости и изворотливости, а совершила последний акт милосердия, попыталась противостоять забвению и отчаянию.Кто идет следующим? Лола и Маршалл – отменная пара лжецов, они действительно созданы друг для друга. Брайони может сколь угодно сверкать на них гневными очами – Немезида из нее, прямо скажем, никудышная. Книгу наша писательница все равно не опубликует – ведь много раз повторенная ложь становится правдой, историю пишут победители, а рассуждать об искуплении проще, чем попытаться добиться чего-то на самом деле.
Я знаю, что не смогу опубликовать свою книгу, пока они живы. А с сегодняшнего утра признаю и то, что не нужно печатать ее, пока жива я сама. Смерть одного из них ничего не изменит. Даже когда ссохшаяся физиономия лорда Маршалла появится на газетных страницах некрологов, моя кузина с севера не потерпит никаких обвинений в сокрытии его криминального прошлого.Мистер и миссис Толлис. Еще одни герои, не обремененные честностью. За видимостью крепкой семьи скрывается пустота. Они с легкостью принимают сторону Брайони – им это просто напросто удобно. Зачем искать виновного – кто заступится за Робби Тернера кроме его матери, да и что она может сделать?
Миссис Тернер стряхнула руку полицейского, снова подняла зонт над головой, на сей раз обеими руками, и изо всех сил обрушила тяжелую гусиную голову на блестящий капот «хамбера». Когда констебли стали оттаскивать, почти переносить ее на обочину, она начала выкрикивать, да так громко, что Брайони услышала, даже находясь в спальне на третьем этаже, одно-единственное слово:
– Лжецы! Лжецы! Лжецы!
Книга выворачивает наизнанку, заставляя в конце отпустить последнюю соломинку… И после прочтения просто хочется схватить пару предметов потяжелее и обрушить их на голову Брайони и компании, неумолимо повторяя:- Лжецы! Лжецы! Лжецы!
2054