Рецензия на книгу

• 

  Аноним3 марта 2021 г.

  Вообще-то, уважаемый мистер Рошак, это не слишком хороший тон: я, вкусив несметное количество рассуждений о кино, сцен из кино, выдержек из истории кинопроизводства и подробностей создания несуществующих фильмов, только-только добралась до сюжета, и... книга закончилась.
  Была эта книга странной, крайне неоднозначной, хорошо написанной, излишне подробной, чересчур "специальной" и господитыбожемой какой затянутой.
  Нет, в самом деле, любопытная теория, пугающая интрига и таким нелёгким трудом доставшееся мне в конце книги удовольствие от чтения не отменяет того факта, что "Киномания" на две трети напоминает графоманию. И пока одна половина эстетствующих почитателей этого творения лежит лапками кверху, а вторая готовит тапки, я объясню, что к чему.

  В студенчестве я прослушала курс лекий об истории кино. Вообще-то, я изучала фотографию, и движущиеся картинки привлекают меня намного меньше, но в обязательную программу "история кино" входила. И лектор чрезвычайно нудно рассказывал о зрительных образах, о всевозможных теориях и психологии восприятия. Но всё менялось, если его пространные рассуждения сопровождались живыми примерами, отравками из фильмов, демонстрируемыми нам тут же, по ходу текста. И сразу же становилось понятно, что имеется в виду, на что нужно обратить внимание, какое нам внушают настроение. И это не лектор плохой, просто предмет такой - специфический. Можно описывать какие-то кадры - один, два, три раза, но не больше, это быстро утомляет, нужно смотреть. А "Киномания" занимается как раз такой словесной демонстрацией на протяжении всего объёма текста, около 800 страниц. И описываются не только несуществующие фильмы, но и огромное количество кадров из фильмов реально существующих, не относящихся напрямую к сюжету, а служащих для того, чтобы обрисовать недюжинный интерес главного героя к кинематографу. А отсылок ко вевозможным известным и не очень фильмам здесь вообще немерено. А чего больше всего, так это рассуждений и рассуждений о рассуждениях. Герои встречаются и говорят о кино. Герои совокупляются и говорят о кино. Герои смотрят кино, чтобы поговорить о кино и о том, как они говорили о кино, пока говорили о кино. Среди всего этого встречаются интересные и забавные происшествия, вроде вандалистических попыток выкрасть фильм у недостойного владельца или спасение лент из гроба вопреки завещанию. Но всё это растворяется в плотном мареве из текста, призванного больше, больше, ещё больше показать, насколько главный герой одержим кинематографом и своим главным предметом страсти - режисёром Максом Каслом.

  У книги, на мой взгляд, две проблемы . Первая - это объем, от которого можно отрезать две трети, и ничего принципиально не изменится. А вторая - это отсутствие, (по крайней мере, очень долгое отсутствие) проблематики главного героя. У него нет фактора личной заинтересованности в Касле или его фильмах, все его исследования носят скорее праздный характер: потому что необычно, потому что нравится, ой, а что это там? Поэтому его изыскания вызывают по большей части скуку - поездки, где-то более, где-то менее интересные беседы, сексуальные связи, кино, кино, кино.
  Я из тех читателей, которые предпочитают не знакомиться с аннотацией и не знать, чего ждать от книги. То есть, я не знала, что читаю детектив, тем более конспирологический. Но очень рада, что он там всё-таки случился, потому что первые две трети книги казались совершенно бесцельными. Сюжет начинает раскручиваться после прочтения 70% текста. Это даже не "порог вхождения", а "Монблан вхождения" в книгу.
  И тут как обухом по голове. Вообще такая развязка смотрелась бы очень органично в небольшом романе, если не повести. Но после такого основательного чтения хочется если не сатисфакции, то хотя бы большей ясности: что случилось с Клер, прав ли был старик, когда говорил о возможности спасения для главного героя?

  Поэтому книга оставила после себя двоякое впечатление: с одной стороны, она включает в себя массу всего интересного, а с другой, количество воды в ней позволяет мне испытывать крайнее облегчение от того, что она закончилась.

  14

  765