Рецензия на книгу
Машенька
Владимир Набоков
Аноним30 июля 2012 г.Если гаснет свет - я ничего не вижу.
Если человек зверь - я его ненавижу.
Если человек хуже зверя - я его убиваю.
Если кончена моя Россия - я умираю.
З.Гиппиус, февраль 18-го
Мучительно убегала от книги зарубежного автора в моё, русское, родное... Выбор пал на "Машеньку", которая смирно дожидалась своей очереди. И дождалась, слава Богу. Как я люблю эти драгоценные моменты, когда открываешь книгу, прикасаешься к словам и вдруг дышать нечем становится от красоты жемчуга этих слов, нанизанных мастерской рукой на невидимую, но крепкую нить. Никогда не сомневалась в Набокове и так рада этому нечаянному свиданию. Сколько он всколыхнул во мне этими 140 страницами...
Эмиграция. Страшное для меня слово. Россия начала XX. Слово ещё страшнее... Поломанные судьбы, искорёженные болью лица, потерявшиеся в чужих странах одинокие и никому не нужные души. Страшно... Мало кто что-либо приобрёл, убежав, но зато многие почти всё потеряли...
Пансион, в котором происходит всё действо, как насмешка, а лучше сказать пощёчина, русским от Запада. Эти люди живут в ужасных условиях: лифт работает через раз, в комнатах минимум мебели, вечно дребезжащие стёкла, так как рядом с домом железная дорога, даже номера комнат отмечены листками из календаря за апрель месяц. Жить так и убеждать себя, что ты освободился от своей Родины-уродины? Все эти люди, каждый по-своему, пытаются приспособиться и как-то существовать, и от этого они такие жалкие: грустная и кроткая Клара в своём неизменном чёрном платье и заштопанных чулках, старик Подтягин, безнадёжно мечтающий сбежать отсюда куда-нибудь, противный Алферов, создающий суету от общей тоски, косности, бессмысленности... И на фоне этого всего Лев Глебович Ганин - типичный представитель спасающейся интеллигенции, загнавший себя в угол, погибающий на чужбине и зацепившийся за маленькое воспоминание от этой общей безысходности.
Так странен, ярок, трагичен, с каким-то надломом, этот кусок его юности, терзающий память. Его первая любовь мало чем отличается от первой любви многих людей - такая же чистая, щемящая, настоящая, искренняя, преград не знающая и в итоге "взрослящая", на дорогу зрелости ставящая... Словно в серой, грязной, неуютной комнате на стене яркая картина в изображением чужой и диковинной природы. Образ Машеньки слился с образом России и у Набокова, и у Ганина, и у меня, читателя. Он тосковал о Ней, хватался за этот туманный мираж в надежде обрести что-то навечно утерянное.
Я не сомневалась, что на вокзале произойдёт то, что произошло. Другого пути просто не было. Потому что всё погибло, страшно и безжалостно погублено, намотано на колёса равнодушной Истории. И Машенька с чёрным бантом и беззаботным смехом, и Россия вместе со всеми своими детьми, которых теперь, как перекати-поле, швыряло, беспомощных, по миру.
И душа теперь болит...2081