Рецензия на книгу

• 

  NinaKoshka211 января 2021 г.

  Нет большей роскоши, чем хранить покой в самом сердце хаоса. В. Вулф.

  Итак, Поль Бретиньи. Кто этот – Поль? Ах да, друг брата. Недавно он был адски влюблен. И это неудивительно, это обычное состояние его души и тела. Но об этом знают только избранные. Он не хочет выглядеть ловеласом. Просто он ищет любви – возвышенной, неземной, вечной.
  А вот у для Христианы, сестры его друга слово «любовь» почти не имело смысла. Иногда она думала о любви так же, как бедная женщина, живя в скудости, думает о жемчужном ожерелье, о бриллиантовой диадеме и на минуту загорается желанием иметь эти драгоценности, для нее такие далекие, но кому-то другому вполне доступные.
  Она не отличалась мечтательностью и от природы была наделена душой жизнерадостной, уравновешенной и всем довольной. Замужество – а она уже была замужем два с половиной года – не нарушило той дремоты, в которой живут наивные девушки, дремоты сердца, мыслей и чувств, - для иных женщин этот сон длится до самой смерти. Жизнь казалась ей простой и понятной, никаких сложностей она не видела в ней, не доискивалась ее смысла и цели. Она жила безмятежно, спокойно спала, одевалась со вкусом, смеялась, была довольна. Чего еще могла она желать?
  Когда ей представили Андермата в качестве искателя ее руки, она сначала отказала ему с ребяческим негодованием Что?! Выйти замуж за еврея? Отец и брат, разделявшие ее отвращение, ответили так же, как и она, решительным отказом. Андермат исчез с горизонта, притаился. Но спустя три месяца он дал взаймы ее брату Гонтрану свыше двадцати тысяч франков, да и у маркиза, по другим причинам, стало изменяться мнение. Она согласилась выйти замуж за этого толстяка-банкира, который был очень богат, молод и не безобразен, но совсем не нравился ей, - так, же согласилась бы она провести лето в какой-нибудь скучной местности.
  Христиана и Поль Бретиньи однажды как-то разговорились. Он рассказывал ей о своем путешествии по Оверии, описывал свои впечатления и чувства. Он любил природу безотчетной, пылкой любовью, в которой сквозило нечто звериное. Природа доставляла ему сладострастное наслаждение, от которого трепетали его нервы, все его тело.
  Он говорил Христиане:
  Знаете, мне кажется, что я словно раскрываюсь, вбираю в себя все, и каждое впечатление пронизывает меня с такой силой, что я плачу, скриплю зубами. Ну вот, смотрите, перед нами зеленая круча, широкий кряж, и по нему карабкаются в гору полчища деревьев; мои глаза вбирают этот лес, он проникает в меня, заполняет, бежит по моим жилам, и мне даже кажется, что я его ем, глотаю, сам становлюсь лесом.
  А если бы вы знали, какие радости приносит мне обоняние! Вот этот воздух, которым мы с вами дышим сейчас, я пью, опьяняюсь им и слышу все запахи, разлитые в нем, решительно все.
  Когда вы приехали сюда, заметили вы, какой здесь аромат? Нежный, ни с чем несравнимый аромат, такой тонкий, такой легкий, что он кажется почти невещественным. Он везде, везде. Это запах цветущих виноградников. И разве не восхитительно думать, что виноград, дарящий нам вино – вино, которым по-настоящему, как знатоки, могут наслаждаться лишь избранные, дарит нам и нежнейшее, волнующее благоухание, различимое лишь для самых изощренных чувственных натур. А улавливаете ли вы в этом воздухе струю мощного запаха каштанов, приторно-сладкое благоухание акаций, аромат горных лугов и аромат травы – она пахнет так хорошо, так хорошо, и ведь никто этого и не замечает.
  И заметили ли вы, что над дорогами, когда бывает жарко, в воздухе есть легкий привкус ванили?
  

  • Вы любите музыку?
  • А меня она мучает. Когда я слушаю любимую вещь, то первые же звуки как будто срывают с меня кожу, вся она тает, растворяется, словно и нет ее на моем теле; все мои мышцы, все нервы обнажены и беззащитны перед натиском музыки. Право же, оркестр играет на моих обнаженных нервах, и они вздрагивают, трепещут, отзываясь на каждую ноту. Я воспринимаю музыку не только слухом, я ощущаю ее всем телом, и оно вибрирует с ног до головы.

  
  -Какие у вас бурные чувства!
  

  • Да стоит ли жить, если нет этих бурных чувств! Не завидую тем людям, у которых сердце обросло кожей бегемота или покрыто щитом черепахи. Счастлив только тот, у кого ощущения так остры, что причиняют боль, кто воспринимает их как потрясения и наслаждается ими, как изысканным лакомством.
  • Глядишь отсюда на равнину, и, кажется, что мысль расправляет крылья и взмывает ввысь, парит, кружит в поднебесье, а потом пронесется над этой гладью и летит далеко-далеко, в волшебную страну наших мечтаний, которую мы не увидим никогда.

  
  Он открывал перед глазами Христианы неведомый ей мир, он так красноречиво умел передать все переходы чувств, томление ожидания, растущую волну надежды, благоговейное созерцание бережно хранимых мелочей – засохшего цветка, обрывка ленты, боль внезапных сомнений, горечь тревожных догадок, муки ревности и неизъяснимое, безумное блаженство первого поцелуя.
  И вдруг в ней вспыхнул огонек врожденного кокетства. Но теперь она вдруг почувствовала, что перед ней опасный, обольстительный противник, и превратилась в искусную кокетку, вооруженную природной прозорливостью, смелостью, хладнокровием; в соблазнительницу, которая пока в ней не заговорило сердце, подстерегает, захватывает врасплох и накидывает невидимые сети любви.
  Но с того дня, когда в Христиане пробудилось настоящее кокетство, когда ей
  вдруг открылись все женские хитрости обольщения, и вздумалось повергнуть к своим стопам этого человека бурных страстей, как захотелось бы выиграть партию в крокет, наивный искуситель попался в сети этой простушки и полюбил ее.
  И тогда он стал неловким, беспокойным, нервным; она же играла с ним, как кошка с мышью.
  

  
  Счастье… Ведь оно приходит так редко, и такое оно неуловимое, краткое. А разве наши будни – это жизнь? Какая тоска! Вставать утром, не ведая пламенной надежды, смиренно тянуть лямку все одних и тех же занятий и дел, пить, есть, соблюдать во всем умеренность и осторожность да спать по ночам крепким сном с невозмутимым спокойствием чурбана.

  Она не понимала, что этот человек из породы любовников, но совсем не из породы отцов. Лишь только он узнал, что она беременна, он стал отдаляться от нее, чувствуя к ней невольную брезгливость. Когда-то он не раз говорил, что женщина, хотя бы однажды выполнившая назначение воспроизводительности рода, уже недостойна любви.

  
  В любви он искал восторгов какой-то воздушной, крылатой страсти, уносящей два сердца к недостижимому идеалу, бесплотного слияния двух душ – словом, того надуманного, неосуществимого чувства, какое создают мечты поэтов. В живой, реальной женщине он обожал Венеру, священное лоно которой всегда должно сохранять чистые линии бесплодной красоты. Мысль о том маленьком существе, которое зачала от него эта женщина, о том человеческом зародыше, что шевелится в ее теле, оскверняет его и уже обезобразило его, вызывала у Поля Бретиньи непреодолимое отвращение. Для него материнство превратило эту женщину в животное. Она уже не была теперь редкостным, обожаемым, дивным созданием, волшебной грезой, а самкой, производительницей.

  Художник с изощренным глазом любит, понимает и различает неуловимые нюансы, тончайшие переходы одного и того же тона, таинственные модуляции, аккорды оттенков, которые непосвященные не видят.
  То же самое происходит и в литературе: швейцары любят приключенческие романы, буржуа – романы умилительные, а утонченные люди любят только такие книги, которые недоступны понимаю толпы.
  Нет, право, на водах творятся настоящие чудеса. Курорты – это единственные волшебные уголки на нашей прозаической земле. За два месяца на них разыгрывается столько романов, сколько не случается во всем мире за целый год. Право, из земли бьют не минеральные, а какие-то колдовские источники. И везде та же история … и в Биаррице, в Каннах, в Ницце… Везде! А какая смесь племен, сословий, характеров и рас, какие великолепные экземпляры проходимцев вы там встретите! Сколько удивительных приключений! Женщины там выкидывают невероятные фокусы, да еще с какой очаровательной легкостью и быстротой! В Париже, посмотришь, недотрога, а тут удержу ей нет… Солидные господа, вроде Андермата, находят здесь богатство, другие – смерть, а ветрогонов подстерегает тут кое-что похуже – законный брак. Вот глупость, правда?
  Да, а что же муж Кристианы? А он в это время занимался бизнесом, покупал землю под строительство нового курорта, начал стройку и был очень рад, что у них будет ребенок. Кто же виноват? А никто. В этом романе виновных нет. Просто курортная жизнь!!!
  

  
  Есть запахи, опьяняющие, как вино… Вино пьянит мысли, аромат опьяняет мечты. В ароматах впиваешь самое существо природы, всего нашего земного мира, прелесть цветов, деревьев, травы на лугах, проникаешь в душу жилищ, дремлющую в старой мебели, в старых коврах, в занавесках на окнах.

  25

  797