Рецензия на книгу

• 

  Аноним24 декабря 2020 г.

  «Ошибка residentis».

  «Он одолевал страницы с тоской, беспрестанно потопляя повесть волной собственной мысли: на что мне это далекое, ложное, мертвое?»

  О, как хорошо я вас понимаю, уважаемый главный герой! Вот и я себя спрашивала: на кой, вот на кой я читаю вторичную, лишенную индивидуальности книжку, да еще с крайне артхаусным смыслом (простите, поклонники этой повести, но у Набокова есть вещи поинтереснее).

  Кое-что меня категорически раздражало с самого начала, вот просто в самом начале я поняла, что с этой книжкой у меня романа не выйдет.
  
  Во-первых, слишком явное подражательство Кафке. Ничего не имею против подражательства, если оно мельтешит на заднем плане. В «Приглашении на казнь» же подражательство выпячивается, составляет смысл произведения. Если вы читали хоть что-то у Кафки, тем более если читали «Процесс», то не заметить этого невозможно. Герои, их позы, их слова – переработанный Кафка, может быть, с примесью Достоевского (и Замятина?). Проблема в том, что Кафка, как и Достоевский, слишком узнаваем, его работы индивидуальны, и, не будучи Кафкой, нереально аутентично передать его настроение, его чувственное восприятие – получается кривое зеркало. Кафка – это единый монолит. За подражательством ему теряется Набоков, словно бы ему поставили задачу вообще ничего своего, личного, не вставлять в текст. Да и зачем нужна книга, настолько близкая к «Процессу», если уже есть сам «Процесс»? Ничего «эксклюзивного» в книге нет, все – чье-то, уже переработанное. Тем более странно слышать от Набокова, что Кафка на него никак не повлиял, его он не читал и немецкий он вообще не знает (хотя семь лет учил его и жил в Берлине, не на английском и русском же изъяснялся с местными). К слову, «Процесс» существует не только на немецком языке, Кафку активно переводили уже в те годы.

  Во-вторых, мне решительно не нравился язык. Внезапно. «Лолита» и «Камера обскура» у Набокова мне казались естественнее в этом плане. Понятно, что Набоков хотел написать «поэму в прозе», а это обязывает. Но язык у меня (хороший, красивый, кто бы спорил) дисгармонировал с содержанием. Тут он слишком избыточен, наигранно красочен, именно наигранно. Я так и вижу, как Набоков сидит за столом и морщит лоб: хм, что бы поинтереснее вставить на это место? это же «поэма», должно быть изящество в каждом предложении, нужно больше необычных сочетаний, еще больше красок, пестрых оттенков… Текст у меня не хотел литься, он казался мне мозаикой, пусть и качественно собранной… но швы бросались в глаза. Конечно, элегантны все эти «масло сумерек, содержавшее необыкновенные пигменты», «разные части разобранной луны», «лунный ветерок веток». Очень красиво. Но я постоянно ловила себя на мысли, что слежу за движением языка, а сюжет, герой, его чувства – все остальное второстепенно, незначительно. Герой и его проблемы попросту стирались за этими необыкновенными красотами, потому что меня просто не хватало на осознание описываемой ситуации. У Кафки (опять же) язык не бросался в глаза, не был главным героем произведения; ты, по сути, вообще не замечаешь, как написан «Процесс», потому что внимание сосредоточено на сюжете. У Набокова же все наоборот. Ну не люблю я изящество во имя изящества.

  Что касается смысла… Возможно, не читай я ранее бесконечно упоминаемого тут Кафку, Камю и Сартра, Бориса Виана, Платонова и прочих писателей «мрачных» направлений, – в этом случае «Приглашение…» могло бы стать для меня откровением. Атмосферу сна, нереальности происходящего, помноженную на убедительный солипсизм, нельзя так безжалостно эксплуатировать. У Набокова я не нашла, к сожалению, ничего, кроме уже много раз использованных смысловых штампов: о сложности нашего восприятия, о возможном обмане наших органов чувств, о жизни в образе тюрьмы, о невозможности человека выбраться из навязанного образа, о неизбежности и неизвестности смертного приговора, быть может, даже о цикличности положений и смыслов (вот уж точно, «Приглашение…» это прекрасно доказывает!) Но, как я уже жаловалась, тут слишком много чужого и мало авторского. При желании любой грамотный человек может прочитать философские размышления условного Камю, а потом пересказать (или записать) их своими словами. Но каков в этом смысл, если в этом есть только Камю, но нет вас, полноценного переосмысления; если вы спрятались за множеством интересных смыслов и красивых слов, но не позволили читателю понять вас, не Камю, а именно вас?..
  
  Помножьте это на то, что никто из главных персонажей писателя не вызывает сопереживания. И ладно бы в одной книге такое было, но в третьей книге Набокова подряд?.. Даже в «Приглашении…», более-менее нейтральном по «нравственной» наполненности, заметна эта… брезгливость, что ли. Кажется, что и герой-то не плохой, но описывают/показывают его так, словно он – отвратительный жук, словно писатель ничего не чувствует, а просто рассматривает любопытный экспонат подобно герою «Коллекционера». Заинтересовал меня только пресловутый месье Пьер, почти доппельгангер главного героя (привет, Достоевский!), в итоге книжка могла бы превратиться в каламбур, где главного героя прибил бы его же двойник (или главный герой убил бы двойника, если это сон Пьера, чему я бы не удивилась). Добавьте к этому слишком явные фрейдистские мотивы, образ инициации и откровенное издевательство правильного мещанства над иными формами бытия. Остальное можно додумать самостоятельно.

  (Ну хватит уже, это же не «коронная» тема Набокова – какие-то там заключенные, замкнутые пространства, он человек благополучный, «здоровый», так сказать, у него все на разуме основано, нет у него несчастливой иррациональности Кафки, он слишком умен для этого…)

  Как итог: прибить писателя все-таки не хочется, он искренне старался написать хорошо, но и я не считаю себя скотиной за то, что разрешила себе его покритиковать. У «Приглашения…» и без меня хватает поклонников.

  95

  2,1K