Рецензия на книгу

• 

  Аноним21 ноября 2020 г.

  Люди безумного времени: женский взгляд

  Шульгина Е. Г. Конспект моих политических переживаний (1903-1922) / Подготовка текста, предисловие и комментарии А. А. Чемакина. – М.: Фонд «Связь эпох», 2019. – 672 с.
  
  Е. Г. Шульгина в молодости

  Гражданская война в России – тема бесконечная, и долго ещё будет актуальной (все ныне живущие – потомки либо победителей, либо побеждённых). Выросшие в СССР хорошо знакомы с психологией «красных» (кто помоложе – пусть читают Аркадия Гайдара и Николая Островского). А вот что представляли собой белогвардейцы? В советском кино они были показаны, как правило, в карикатурном виде, и в массовом сознании этот карикатурный образ, мне кажется, до сих пор доминирует. «Белая гвардия» Булгакова не компенсирует ситуацию: место и время действия резко ограничены (Киев, конец 1918 – начало 1919 г.), характеры героев до конца не раскрыты (что не в укор автору, ибо этот роман – лишь первая часть несостоявшейся трилогии).
  
  Киев в начале XX века

  Воспоминания Екатерины Григорьевны Шульгиной, киевлянки и пламенной русской националистки, имеют интересные точки пересечения с романом Булгакова, превосходя его в познавательном отношении на порядок. Весьма объёмный текст воспоминаний написан в эмиграции за каких-нибудь два месяца (с 3 сентября по 3 ноября 1924 г.), что отчасти объясняется существованием более ранних записей. Текст очень гладкий в литературном отношении: ясно, что в прошлом автору многократно приходилось излагать свои мысли на бумаге, и этот процесс не вызывает уже никаких сложностей. Хронологический срез весьма велик, но освещение разных временных периодов очень неоднородно.
  
  Снос памятника П. А. Столыпину в Киеве. Март 1917 г.
  
  50% текста отведено мемуаристкой гражданской войне на территории Украины, начиная с трагического эпизода гибели её старшего сына в бою с петлюровцами под Киевом 1(14) декабря 1918 г. (с.313-361). Второй, средний из трёх сыновей Екатерины Григорьевны, пропал без вести в ноябре 1920 г. при отходе белых от Перекопа. Третий, младший сын – уцелел. В воспоминаниях матери мы видим исторические события огромного масштаба на фоне семейной хроники:
  

  
  

  ... Василёчек, Ляля, Дима – не только мои сыновья, но они типы, типы тех русских мальчиков этого страшного времени, которые приняли на свою юную грудь сокрушительный удар, нанесённый России.

  И сколько русских матерей в моих Василёчке, Ляле и Димочке узнают своих Петей, Колей и Шуриков.
  С. 313)

  Жизненный опыт Екатерины Григорьевны с её личными трагедиями можно считать типичным для интеллектуально развитой женщины её времени, но во многом он и уникален. Известны лишь единичные примеры активного участия женщин в политической жизни, а реализовать себя в качестве популярной журналистки, пусть и под мужским псевдонимом, не удалось больше никому.
  
  Василий и Екатерина Шульгины. 1900-е гг. Фото: ГА РФ. Ф. Р-5974. Оп. 2. Д. 4. Л. 19.

  Своему знаменитому мужу – Василию Витальевичу Шульгину, известному политику времён существования Государственной Думы, а позже руководителю крупнейшей тайной организации белых – Екатерина Григорьевна уделяет мало места; объясняется это тем, что Василий Витальевич в эмиграции сам о своей деятельности много писал. Зато большой очерк в пределах первой части «Конспекта...» (с. 45-100) посвящён Дмитрию Ивановичу Пихно, общепризнанному лидеру русских националистов Малороссии, редактору популярной газеты «Киевлянин» (с 1878 по 1913 г. – 35 лет!). Портрет получился ярким и стереоскопичным.

  В годы гражданской войны Екатерина Григорьевна побывала в самых разных передрягах, часто опасных для жизни. Но судьба её хранила: даже оказавшись в застенках одесской ЧК, она сумела сохранить присутствие духа и обмануть следователей, выдумав себе правдоподобную биографию. Жену В. В. Шульгина чекисты, конечно, без долгих раздумий поставили бы к стенке, но они так и не узнали, с кем имеют дело, и просчитались – выпустили...

  Легко предвидеть, что читатели-евреи будут недовольны антисемитскими эскападами Екатерины Григорьевны (и в особенности безапелляционным утверждением, что «главной цементирующей силой большевицкой власти были евреи», с. 393). Но эта заядлая антисемитка и к русским не менее строга! Изложив свой резко критический взгляд на дореволюционное гимназическое образование (с. 190-191), не дававшее «никакого воспитания» и подменявшее его формальным надзором, мемуаристка переходит к обобщениям:
  

  
  

  ... Вообще педагогические таланты, по моему наблюдению, страшно редки среди русских, здесь, вероятно, играет роль знаменитая полярность русских душ, а также дух непротивления, которое в русских странно перерождается в дух непротивления пороку. У русских нет ненависти к преступлению, нет отвращения к греху, наказание делает наказанного в глазах других героем, мучеником – в этом есть много ценного, но и много опасного. Я говорю это всё не в укор, но потому, что первая от них аз есмь, то есть первая малоспособная к противлению.

  А между тем никто так. как русский, не требует вложения в него воспитательного каркаса, создания душевной стали.
  (С.191-192)

  Интересно сравнение русского и немецкого национальных характеров:
  

  
  Помню, как во время войны у нас принято было восхищаться немецкими жестокостями – вот немцы с пленными так-то и так-то, а мы цацкаемся, носимся, наши солдаты сами недоедают, а пленных накормят... Я всегда возражала:
  

  • Ведь аккуратными, выдержанными и честными, как немцы. Вы не станете? Неужели ещё и это вы хотите отнять у русских, их лучшую национальную черту?

  
  Тогда бы нас «нельзя бы было держать в доме», как выражались мои мальчики...
  (С. 394)

  В целом воспоминания Екатерины Григорьевны Шульгиной – интереснейший человеческий документ, а её чисто женский взгляд на вещи придаёт повествованию особую выразительность.

  9

  261