Рецензия на книгу

• 

  Аноним15 ноября 2020 г.

  ...нельзя извлекать строгие детские чувства из размякших душ взрослых людей

  То есть по сути своей, воспоминания о юности могут писать только юные. Генрих Бёлль этой своей мыслью сразу нас предупреждает: всё, что написано о детстве рукой взрослого - почти наверняка далеко от правды. Пожалуй, он во многом прав. Зрелость позволяет иначе расставить акценты, найти извинительные основания неправедных поступков... Так что в мемуарах и воспоминаниях мы читаем совсем не то, что соответствовало действительности. И с этой мыслью проще смириться сразу.
  Потому что хотя автор и пытается довольно подробно показать, как коричневая зараза вползала в жизнь каждого немца, я все-таки никак не могу понять, как страна величайшей музыкальной и литературной культуры не возмущалась, когда на улице жгли книги, когда на концертах перестали исполнять значительную часть немецкого музыкального наследия...
  Да, многие могли пропустить подробности политических игр, но когда дело зашло так далеко от политики вглубь частной жизни немцев? Неужели тогда уже стало поздно? Ведь возмущались и уезжали Томас Манн, Эрих-Мария Ремарк, Марлен Дитрих?
  Себастьян Хафнер (под этим псевдонимом писал Раймунд Претцель) пытается рассказать о том, что мы все давно знаем, хотя и боимся в том признаться: когда государство начинает наступать на частную жизнь человека, возмущаться, скорее всего, уже поздно. Все остальные формы самореализации давно перекрыты, политическая жизнь представляет собой некий фарс, участие в котором предполагает либо определенные преференции, либо славу мученика за идею, а попытки высказать собственные мысли превращаются в балансирование на канате: потому что хорошие мысли власть уже опошлила до такой степени, когда высказывать их становится стыдно, а спорить с предубеждением и ложью невозможно просто потому, что твои аргументы тонут в море фальсификаций и пустой пропагандистской риторики. И тогда остается только замолчать, но вовсе не потому, что тебе нечего сказать, а потому, что некому. Никто не слышит. Не хочет слышать. Проще прикрыться патриотическим плащом, и встать в общий строй, чем отстаивать "какие-то несущественные мелочи".
  И вот ты оказываешься не "против тысячелетнего рейха", а в его строю, под его знаменем, с поднятой в нацистском приветствии рукой и со свастикой на рукаве. Пусть внутренне ты эту свастику и презираешь, а военную муштру и ненавидишь.
  Что с этим делать? Как быть? Как сохранить себя в целости и в целостности? И правда ли можно считать, что ты сохранил свою частную жизнь, если целуешься с еврейской девушкой, и прячешься от отрядов штурмовиков в подворотне дома, но при этом вынужден ехать в лагерь военной подготовки, чтобы быть допущенным к сдаче экзамена на юриста, сдать который ты пообещал своему отцу?
  Книга задает огромный ворох вопросов. Книга позволяет провести сравнения. Книга заставляет задуматься. Так что дело даже не в том, насколько правдиво Хафнер показал нам жизнь в Германии с 1914 по 1934-й, дело, скорее, в том, что у каждого из нас есть свои двадцать лет, в течении которых окружающий мир изменился настолько сильно, что мы не очень-то узнаем и далеко не всегда принимаем эти изменения. А неплохо бы оглянуться по сторонам, и попытаться понять: кто ты сейчас? в каком строю? не станет ли тебе мучительно больно за ту зацикленность на себе, которая позволила подлецам по твоей голове придти к власти? или пока кто-то рвался к власти, ты сумел сохранить для своей страны и своих близких что-то куда более важное? что-то из того, что может вырасти только в частной жизни, в истории одного человека?
  Об этой книге я буду еще очень много думать. Но, как ни странно, больше не о её исторической составляющей, не об истоках нацизма в Германии или феномене всеобщего преклонения перед Гитлером. Это очень интересно и здорово, но это не моя жизнь, не моё время. Мои размышления скорее о том, что так ярко описал Хафнер в своем рассказе о летнем военном лагере. О том, как незаметно простое чувство любви к родине превращается в патриотическую истерию, и дальше - в ненависть к остальным, в поиски врагов и виновных, как сожаления об утратах и горечь поражения становятся жаждой реванша, как медленно и незаметно сомнения и вопросы из полезной привычки становятся неприемлемым проявлением... О том, как из чисто внешнего приспособления к неприемлемым обстоятельствам может вырасти их пассивная поддержка. О том, что убежать вовремя нельзя. Убегают либо рано, либо слишком поздно.
  Сильная книга. И не только об истории.

  44

  991