Рецензия на книгу

• 

  Аноним21 июня 2012 г.

  Как начиналась война. Хроника эмоций русского солдата.

  Конец июня 41-го.
  Приятные неожиданности. Звание! Распределение в Особый Западный округ, а всего лишь через год – командир учебного взвода!! Встреча с мамой и сестрой!!! Пусть на денек, но все же… Первая… любовь…?

  21 июня.
  Брест. Ресторан «Беларусь». Щемящая игра пана скрипача Рувима Свицкого. «Скрипка говорит о детских глазах, в которых всегда печаль». Слезы? Нет, только вздохи и улыбки – ведь жизнь удивительна! Проезд в крепость на дрожкаче пана Глузняка. Провожатая - хромоножка Миррочка – жаль, милая девочка, но не выйти ей замуж, не испытать женского счастья…

  …и не суббота, и не воскресенье, а тихая ночь 22 июня.
  Склад. «Какого полка, товарищ лейтенант?» - солидно: «Я в списках еще не значусь, только что прибыл»… «Берите хлебушко» - «Чур мне горбушку!»…
  «Гроза, что ли?» Холодно полоснуло голубоватое пламя. Тяжкий грохот. Ослепительные вспышки. Оглушительный вой и рев. Все яснее слышны раскатистые взрывы тяжелых снарядов… «Склад! Склад боепитания взорвался!» - «Война! Война это, товарищи, война!»

  Тяжко вздрагивал каземат, все вокруг выло и стонало, и было 22 июня 1941 года: четыре часа пятнадцать минут по московскому времени…

  22 июня.
  Незнакомая полыхающая крепость. Все горит. Кричат лошади. Этот неживотный крик заглушал даже то жуткое, нечеловеческое, что неслось из горящих гаражей – там заживо сгорали люди… Тугой снарядный рев. Взрыв. Тягучая головная боль и полная тишина. Первый убитый. Жуткое любопытство невольно притягивает. «Немцы в клубе». Страх. «Нам бы только до своих продержаться!» До каких «своих»?

  
  «По моей команде…Ворваться в клуб и ликвидировать автоматчиков врага»
  «А ликвидировать чем?»
  «Зубами рви!.. У кого нет винтовок, вооружиться лопатами, камнями, палками – всем, чем можно фашисту голову проломить»
  

  «Вперед, за Родину!» Свист пуль над головой. Воздух вспорот автоматными очередями. Первый выстрел. Яростный мат. Рукопашная. Широко оскаленные рты. Протяжный звериный вой. Ощеренные лица в клубке тел. Остатки зубов в раздробленной челюсти. Мертвая немецкая улыбка. Смерть. Тошнота и усталость. Короткая передышка. Новая серия бомб. Тяжелый рев моторов бомбардировщиков. Тяжко гудит небо…
  Так прошел первый день войны.

  
  «Что-то наши запаздывают.»
  «Кто?»
  «Ну армия. Есть же здесь наша армия?»

  .
  .
  .
  А потом была смерть – у каждого своя. Был безотчетный страх и малодушие, паника и отвага, были стоны умирающих, которым неоткуда было ждать помощи, жадные руки детей и раненых, просивших пить, безумие и измена, любовь к Родине и желание уничтожать себе подобных, отчаяние и голод, жажда, жажда, жажда, несмелая надежда и нежная любовь, и даже – о чудо – крошечный кусочек женского счастья для Миррочки… А в самом конце – милосердие и … ликование!
  Так продолжалось несколько месяцев. КРЕПОСТЬ НЕ ПАЛА! Она не сдалась!

  
  Крепость не пала. Крепость истекла кровью. Историки не любят легенд, но вам непременно расскажут о неизвестном защитнике, которого немцам удалось взять только на десятом месяце войны. На десятом, в апреле 1942 года. Почти год сражался этот человек. Год боев в неизвестности, без соседей слева и справа, без приказов и тылов, без смены и писем из дома. Время не донесло ни его имени, ни звания, но мы знаем, что это был русский солдат.

  28

  155