Рецензия на книгу
В окопах Сталинграда
Виктор Некрасов
Flight-of-fancy15 июня 2012 г.Книгу я открывала со стандартным школьным набором ассоциаций со Сталинградским сражением: "жесточайшие бои", "огромные потери" и "битвы за каждую улицу, дом, пядь земли". Потому и ждала от повести страшных и жестоких описаний атак, крови и смертей + стандартной доли "партийности", обычной для книг тех лет. Однако в книге ни того, ни другого практически не встретила.
Конечно, и кровь, и смерти, и бои занимают не самую малую часть повести, но Некрасов описывает их очень легко - этот пласт боли и страха не давит на читателя, позволяет ему пропускать эти чувства через себя, но не зацикливаться на них. Описание многих атак вообще, на мой взгляд, достаточно специфично: нет четкого отображения происходящего (по сравнению, например, с повестями Быкова, по текстам которого можно составлять достаточно подробный план сражения), действия героя мало понятны. Но это создает потрясающий эффект - эту атаку, ее хаос, непонятность, чувствуешь так, будто сам рядом с Керженцевым находишься. Да и акцент больше делается не на саму войну, на людей, принимающих в ней участие, на их быт, характеры, отношение к происходящему. Это и делает книгу бесценной. Как и то, что она полна желанием жить и радоваться жизни.
А что касается партийной составляющей, то, насколько я обратила внимание, мелькает она лишь в двух эпизодах: первый (вписанный автором после долгих убеждений, что чувствуется по фальшивости реплик героев) - диалог Керженцева и Ширяева о Сталине, второй (также не присутствовавшем в тексте изначально, но дающий другое ощущение, потому что разговор там о качествах человека) - рассказ о политработнике Сенечке Лозовом. Если сравнивать с книгами безумно любимого мной Смирнова, то о партийности тут и речи нет.
Единственное, что выбивается из общего позитивного настроя книги - послесловие. В нем автор говорит не столько о Второй мировой, сколько о политике Союза после победы, в частности, об Афганской войне. Лично для меня это была единственная часть текста, которую было действительно больно читать.
1185