Рецензия на книгу

• 

  Lutic7 июня 2012 г.

  Предупредить что ли, что дальше спойлеры?

  Это даже не сильная книга, нет. Она пронизывающая. Я всех их вижу, каждого.
  Старшая сестра с приклеенной улыбкой, перетянувшая больничным халатом место, где должно быть сердце.
  Плавающие лица черных санитаров, стекающие с них улыбки, нечеловеческие маски безнаказанно гнусной жестокости.
  Тощенький доктор в очках. Все тащит и тащит на палубу гигантскую рыбину. Пытается верить, что помогает, что все еще подвластен сам себе.
  У стены больничной палата – хроники. Искалеченные, распятые своим же бессилием, дряхлые экспонаты человеческой жестокости. Из них даже кровь не течет.
  Кролики, как они сами себя назвали. Хардинг – с красивыми руками, которые прячутся от глаз, и красивыми словами, в которых за суматошным сарказмом кричит оглушенная боль.
  Заика Билли Биббит, взращенный идиоткой мамашей, как овощ.
  Чесвик, вцепившийся мертвой хваткой в решетку на дне бассейна. Потому что не может. Так больше. Жить. Маленький капитан Джордж, предводитель бухих рыболовов, остов древней моряцкой могучести. Сражен наповал вонючей мазью прямо в живот на полу больничной душевой.
  Ну и наконец, Макмерфи. Неподражаемый гигант Макмерфи. На голове шапочка. Руки в карманах. Непробиваемость своего парня, шулера и картежника. Так и слышу его хохот, вижу, как он пробивает кулаком начищенное стекло сестринского поста или разгуливает по палате в черных трусах с китами, напевая и попутно шлепая полотенцем гыгыкающих кроликов по задницам.
  Вижу его лицо, когда в очередной раз его, как буйного, долбят электрошоком, а он возвращается и пошленько шутит, дескать «первая женщина, которая подберет рыжего Макмерфи, десятикиловаттного психопата, эта женщина засветится, как игральный автомат, и просыплется серебряными долларами.»
  И вижу, как его убитого, сожранного акулами везут в каталке напоказ отделению, чтоб не повадно было. И его дико открытые глаза – все ведь понимал с самого начала. Но он хотя бы боролся. За них всех.

  Только вождя не вижу. Вижу через него. Его глазами. Вижу потерянное лицо ребенка, когда не замечает никто. Вижу кошмарные сны и все, что творится здесь ночами.
  

  
  

  Здесь исправляют ошибки, допущенные в домах по соседству, в церквах и школах, - больница исправляет. Когда готовое изделие возвращают обществу полностью починенное, не хуже нового, а то и лучше, у старшей сестры сердце радуется; то, что поступило вывихнутым, неродным, теперь исправная,
  пригнанная деталь, гордость всего коллектива, наглядное чудо. Смотри, как он скользит по земле с припаянной улыбкой и плавно входит в жизнь уютного
  квартальчика, где как раз роют траншеи под городской водопровод. И счастлив этим. Наконец-то приведен в соответствие...
  

  
  здесь тебя потрошат, как утку, вытряхивают смех и радость. И никто не поможет если сам ты уже потерял себя в тумане Комбината для душевнобольных.
  

  
  

  «- …Раньше я думал, что порка, которой тебя подвергает общество, - это единственное, что гонит по дороге к сумасшествию, но ты заставил меня пересмотреть мою теорию. Человека, сильного человека вроде тебя, мой друг, может погнать по этой дороге и кое-что другое.
  

  • Да ну? Учти, я не согласен, что я на этой дороге, но что же это за «другое»?
  • Это мы. - Рука [Хардинга] описала в воздухе мягкий белый круг, и он повторил: - Мы».

  11

  16