Рецензия на книгу

• 

  walost65 апреля 2012 г.

  Ялом однозначно популяризировал Ницше. Притом делал это, как мне показалось, с любовью) И я в итоге на это купилась, в самом лучшем смысле этого слова) Я и вправду начала питать нежные чувства к нему, к его философии, к его переживаниям)
  Я вообще должна отметить, что книга эта очень вовремя оказалась мною. Я признательна этой книге.
  Делюсь! Важное - курсивом.
  
  Ницше надел свои очки с толстыми стеклами, потянулся к столу, взял оттуда потрепанную тетрадь и пролистал покрытые неразборчивыми каракулями страницы. Он остановился на последней странице и, почти уткнувшись в нее носом, прочитал: «Чувственность – сука, кусающая нас за пятки! А как хорошо эта сука умеет выпрашивать кусочек души, не получив кусочек плоти!»
  Он закрыл тетрадь. «То есть проблема не в самом сексе, а в том, что он вытесняет собой что-то еще – что-то более полезное, несравненно более ценное! Страсть, возбуждение, сладострастие – вот истинные поработители. Толпа всю свою жизнь жрет, как свинья, из корыта похоти».
  
  Брейера просто поражало несоответствие между безупречной вежливостью Ницше в клинике и пронзительным, даже командным тоном его книг. Когда он спросил об этом своего пациента, Ницше улыбнулся и ответил:
  «Никакой загадки здесь нет. Когда никто не слышит, начать орать вполне естественно!»
  
  «Заманчивое? Не знаю. Не могу сказать. Я не люблю опасность! Если и есть в этом что-то привлекательное, то это не опасность; я полагаю, манит спасение – не от опасности, но от безопасности. Может, я прожил слишком размеренную жизнь!»
  «Иозеф, жить в благополучии опасно! Опасно и смертельно».
  
  «Нет. В этом я совершенно уверен. Матильда красива, но ее улыбка не имеет власти надо мной. Я знаю, как глупо думать о том, что десятилетняя Мэри обладает силой, а моя жена нет. Но именно так я чувствую это. В нашем союзе я имею власть над ней, а она нуждается в моей защите. Нет, в Матильде нет этого волшебства. Не знаю почему».
  «Для волшебства нужны темнота и ореол тайны, – отозвался Ницше. – Может, ее тайна исчезла под воздействием четырнадцати лет близости, совместной жизни. Может, вы слишком хорошо ее знаете? Может, вы не можете поверить в то, что обладаете такой красивой женщиной?»
  
  «Я не совсем так выразился, но говорил я об этом. Еще один момент, может, это как раз и есть самое важное: невыразимое чувство, которое возникало у меня, когда я был с Бертой, или возникает сейчас, когда я думаю о ней. Блаженство! Это вполне подходящее слово».
  «Йозеф, я всегда был уверен, что мы любим больше само желание, чем желанного!»
  
  Достоевский пишет, что о некоторых вещах нельзя говорить ни с кем, только с друзьями; иные вещи нельзя рассказывать даже друзьям; и, наконец, есть вещи, о которых нельзя рассказывать даже себе.
  да!-да-да!
  

  «Но, Йозеф, в этом-то и дело. Разве не поняли мы с вами вчера, что ваши с Бертой отношения нереальны, что это иллюзия, сотканная из образов, стремлений и тоски, которая не имеет ровным счетом никакого отношения к истинной Берте?
  Вчера мы выяснили, что фантазии о Берте защищают вас от будущего, от страха старения, смерти, забвения. Сегодня я понимаю, что ваше видение Берты искажено призраками прошлого. Йозеф, реально лишь это самое мгновение. В конце концов, в такой момент человек ощущает только себя в настоящем. Берта нереальна. Она всего лишь фантом, который приходит из прошлого и из будущего».

  И последнее, всем известное, но всё равно цепляющее моё внимание:
  И снова Ницше надел очки с толстыми стеклами, пролистал свои записи и прочел: «Человек должен носить внутри себя хаос и неистовство, чтобы породить танцующую звезду».

  2

  26