Рецензия на книгу
Оригинальный человек
Леонид Андреев
Аноним28 июля 2020 г.Оригинальность как форма зависимости от социума
Я — чрезвычайно толерантное существо. И не дай бог существу менее толерантному встретиться на моём пути. (с)
Мелкий чиновник Семён Васильевич Котельников не пользуется у сослуживцев и начальства популярностью. Никто, как правило, не обращает на него внимания. Но в один не самый прекрасный день всё меняется. Неожиданно выясняется, что Семён Васильевич, оказывается, оригинал, он любит темнокожих девушек (рассказ написан в 1902 году, и автор, вероятно, не идентифицирует распространённые в обществе расовые предрассудки как таковые).
Героя, по его собственному признанию, влечёт к ним, потому что они «экзотические» и «пламенные».
Слово «экзотический» - одно из наиболее часто встречающихся в тексте.И у самого Семена Васильевича появились враги, открыто утверждавшие, что он ничего не понимает в негритянках (sic), но как бы в ответ им в одной газете появилось интервью, в котором Семен Васильевич публично заявил, с разрешения начальства, что он любит негритянок за то, что в них есть нечто экзотическое.
После такого «каминг-аута» отношение окружающих к нему меняется, его начинают везде приглашать, он обретает популярность. Далее его жизнь подчиняется печальной тактике под названием «казаться, а не быть». Встав на этот путь, герой уже не может дать обратный ход и разочаровать окружающих. Даже в самом конце, когда терять ему уже нечего, Котельников, скрепя сердце, продолжает играть выбранную роль и вновь признаётся в своей «оригинальной» любви. Отстаивая якобы свою точку зрения, герой в последний раз демонстрирует своё подчинение большинству.
Практически все персонажи рассказа Андреева вызывают неприязнь. Даже не знаю, кто у меня вызывает большую антипатию – герой-оригинал или те, кто смакует его «нетрадиционные» увлечения…
Наверное, всё-таки последние. Именно социум с его предрассудками и нездоровым интересом к чужим делам сделал возможным эту историю с грустным концом. Оригинальность, избранная Семёном Васильевичем, по сути, является отрицанием индивидуальности. Его устремления диктуются социальными ожиданиями.Резонирует ли этот рассказ, созданный в начале XX века, с сегодняшним днём? Я бы выделила несколько аспектов.
Первый и самый очевидный аспект - предубеждения по отношению к людям другой расы. Они встречаются на протяжении всего короткого повествования, и их никто из персонажей не замечает, как того самого слона в посудной лавке.
Похожее, мягко выражаясь, высокомерно-снисходительное отношение к людям не белой расы, можно встретить, к примеру, в «Узорном покрове» Сомерсета Моэма или, если отъехать ещё немного назад во времени, в «Ярмарке тщеславия» Теккерея.
Думаю, это стоит отнести на время написания и не применять наши современные критерии к таким произведениям, хотя некоторые фразы не могут не резать слух.
После долгих колебаний и потаенных вздохов он написал матери в провинцию о своей женитьбе и, к удивлению, получил от нее весьма радостный ответ. Ей тоже было приятно, что сын у нее такой оригинальный человек и что сам его превосходительство был посаженым отцом, а относительно черноты тела и дурного запаха она выражалась так: пусть морда овечья, была бы душа человечья.Второй момент, который хотелось бы рассмотреть поближе, затрагивает саму идею оригинальности. Герой стремится обратить на себя внимание толпы, чтобы приобрести таким образом социальный капитал. И это ему удаётся, пусть и непомерно дорогой ценой отказа от возможности стать счастливым. Он получает признание окружающих и некоторую финансовую выгоду от своей «оригинальности».
Насколько такой способ самопродвижения актуален сегодня? Наверное, нередко он может сработать, но, как мне кажется, не менее, если не более актуальна в современном мире и его изнанка – единообразие, слияние с общей массой. Как мы это увидели на примере Котельникова, конформизм и оригинальность нередко представляют две стороны одной медали. Многие более или менее публичные люди сегодня опасаются выделиться из общего тренда, сказать что-то противоречащее «линии партии» (здесь, в принципе, не так важно, насколько эта линия адекватна).В англоязычных странах явление, когда человек должен быть начеку, проверять каждое слово на предмет корректности и соответствия принятымнепонятно кемкультурным кодам, называют «wokeness» (или «woke culture»). Эта практика, на мой взгляд, может иметь как положительные, так и не очень положительные последствия. Есть много случаев, где самоцензура полезна, но когда это понятие доводится до крайности и превращается в безапелляционно навязываемый императив, то начинают проявляться различные неприглядные стороны, включая лицемерие и скрытое раздражение. Некоторые сравнивают такие тенденции с попыткой найти моральную основу в современном обществе, где для многих старый Бог умер, а потребность в простых объяснениях сложных явлений и вере в идеал осталась... Как бы там ни было, некоторые адепты woke culture и вправду демонстрируют почти религиозную нетерпимость, когда только их мнение единственно допустимое, а все те, кто думают иначе, приравниваются к достойным наказаниям еретикам (если немного утрировать). С другой стороны, подобный максимализм бывает присущ людям самых разных убеждений, включая наиболее консервативные.
Очевидно, что необходимость контролировать собственную речь входит порой в противоречие с принципом свободы слова. Такие противоречия неизбежны. По-моему, здесь не может быть приоритета одного над другим и всё зависит от конкретного случая.Навязывание одинаковой модели мышления (даже если она и кажется нам, по нашему субъективному мнению, справедливой) не только может отдавать своеобразным нео-якобинством, но и приводит к «забавным» прочтениям литературных текстов и исторических событий. Сюда можно, например, отнести попытки отыскать в далёком прошлом феминизм, навесить на какую-нибудь историческую фигуру ярлык педофила или увидеть опасность для детей в истории про Карлсона. Это немного напоминает идеологически-выверенные советские предисловия к русской классике или книгам по истории. Как тут не вспомнить об идолах Фрэнсиса Бэкона, которые часто управляют нашим восприятием и мешают объективному фактчекингу. Об идолах я коротко писала здесь.
Последняя мысль, на которую меня навёл «Оригинальный человек», касается толерантности в широком смысле. Нет ничего легче, чем охарактеризовать персонажей рассказа Леонида Андреева как людей с зашоренным сознанием, но имеем ли мы на это моральное право?.. Дело даже не в том, что проявлений расизма, скрытого и явного, хватает, к сожалению, и в современном мире. Недавно один мой хороший друг сформулировал мысль, которая в несколько аморфной форме присутствовала и у меня. Насколько толерантны современные цивилизованные люди? Большинство из нас выбирает общение с людьми, имеющими схожую с нашей точку зрения. С единомышленниками мы можем расходиться по многим вопросам - иметь противоположные взгляды ни ту или иную книгу, совершенно по-разному трактовать какого-нибудь исторического персонажа или любить разные типы отдыха, - но есть круг, объединяющий ряд ключевых понятий, по которым мы в целом совпадаем. Именно совпадение в рамках этого пластичного и открытого изменениям круга, позволяет нам получать удовольствие от общения, да и просто вести дискуссию.
Тех, кто придерживается других мнений по базовым пунктам, мы стараемся держать на дистанции.
Следовательно, наша толерантность ограничена и одним из её условий является отстранённость от тех, чьи взгляды на мир противоречат нашим.
Подведём (спорные) итоги. Если не воспринимать описанные в рассказе события буквально, несложно, как мне кажется, разглядеть переклички с современностью. Герой, стремясь к оригинальности, заставляет свой, присущий только ему голос замолчать, чтобы не разочаровать чужих людей. Сегодня встречаются те, кто призывая к максимальному приятию инаковости, демонстрируют очевидную нетерпимость к любой точке зрения, которая в чём-то не совпадает с их позицией. Как и в случае с заявляемой Котельниковым оригинальностью, призывы к толерантности, доведённые до крайней точки, могут стать примером отрицания самой сущности этого важнейшего понятия. Парадокс? Возможно, но по-своему логичный парадокс.1113,5K