Рецензия на книгу

• 

  Аноним25 июня 2020 г.

  Как же, сука, тяжело жить на свете. Вот ты ребенок и родители говорят тебе, что делать. Чистить зубы, там, не разбрасывать вещи. Ходить в школу и учиться хорошо. И ладно бы еще, эта непонятно кому нужная школа, там все-таки есть какая-то система, есть предметы, по каждому свой учебник, там какие-то упражнения, но нет ни одного учебника о том, как жить.

  И вот долгожданный выпускной, наконец-то взрослая жизнь, самостоятельность, какой-нибудь универ, где тебя никто не знает и не помнит, как ты в пятом классе опозорился на уроке географии, а в девятом тебя отшила девочка из параллельного класса. Но как-то все становится только сложнее. Люди, которых мы повстречали, оставляют след в нашей жизни, иногда куда более глубокий, чем нам бы хотелось. Прошлое окрашивается в теплые тона и с высоты прошедшего времени кажется осыпанным радужными блестками. Ты впервые понимаешь, что когда что-то закончилось, время не отмотать назад. Может быть, ты даже ощущаешь, что ты и здесь еще не свой, и там уже чужой. И вроде бы жить, не тужить, но...

  И с каждым шагом становится только сложнее. Ладно, тебя не хватил инфаркт и ты понял, что вы друг другу нравитесь. Что дальше? Можно ли теперь звонить среди ночи, если захочется поговорить? Можно ли настаивать на том, что ей стоит поступить на этот факультет, а не на тот? Значит ли то, что он не позвал тебя на выпускной, что он тебя не любит или все-таки нет? Черт возьми, да мне даже с местоимениями в этом абзаце сложно так, что вы себе даже представить не можете.

  Каждое следующее поколение имеет все больше и больше возможностей, в каком-то смысле, больше свобод, за что так отчаянно сражается каждое предыдущее поколение. Сегодня все дороги открыты перед тобой... И это ужасает. Сделать выбор кажется поступком сложнее, чем rocket science, a цена ошибки — слишком высокой. А я разговариваю с людьми и думаю о том, какие мы все-таки социальные твари о том, когда же панические атаки и депрессия перестали быть фантастическими тварями из книг и стали обыденностью. Были ли они так же распространены раньше, просто назывались и переживались по-другому? Правда ли мы можем создать удивительный мир, полный возможностей, и вымереть от апатии, потому что в погоне за счастьем разучимся его замечать?

  Салли Руни очень классно показывает эту сложность бытия, все эти отчаянные попытки быть замеченными и принятыми социумом, полнейшую кашу в голове и сердце и полное непонимание, что делать. Вот видишь ты квадратное уравнение, ты во-первых, сразу понимаешь, что это оно, а не какое-нибудь там, возвратное, а во-вторых, ты знаешь, что надо искать дискриминант, вот формула, вот значит икс, а вот игрек. Иногда получается бесконечность, бывает. А в жизни? Вот ты любишь человека, может быть, не очень понятно, ты раньше никогда не любил (или любил, но не так?) и вот ты хочешь ему об этом сказать, но слова не лезут из горла или лезут, но не те, или лезут и те, но человек почему-то в ужасе убегает. И что делать-то?

  На мой вкус, правда, градус все же завышен. «Нормальные люди» фокусируются на отношениях между героями и совсем немного на семье, оставляя за кадром третий столп, а именно, самовыражение. Вскользь упоминается, как герои увлечены политикой, литературой, но книга подает все так, как будто они лишь страдают от невозможности существовать с другими людьми, как будто они все сплошь чертовы травмированные экстраверты. Если сидишь дома и смотришь любимый футбол, так обязательно страдаешь, что не с кем-то там в другом месте; если путешествуешь с друзьями, так не замечаешь, до чего огромен мир, потому что «твоя девушка больна», если с кем-то разговариваешь, так обязательно причиняешь боль и страдаешь сам. Ну камон, неужели это и вправду новая норма? Надеюсь, кто-нибудь когда-нибудь напишет историю о мальчике и девочке, которые как-то умудрились дожить до средних лет без прерываний беременности, суицидов, панических аттак и промискуитета, а то я сама уже чувствую себя «ненормальной».

  Отец, скажите мне как мне жить мою собственную жизнь? — восклицает Дрянь в одноименном сериале словами Фиби Уоллер-Бридж. И, сука, как я ее понимаю.

  12

  150