Рецензия на книгу
Лейтенант Шмидт
Марк Чарный
Аноним15 марта 2020 г."Но всё ж тобой я должен быть любим"
Сестра моя, когда б названье было бы
Нежнее, то было бы твоим;
Меж нами даль, нас море разделило.
Но всё ж тобой я должен быть любим.Это, наверное, последние стихи Петра Петровича Шмидта, офицера флота, бесконечного влюбленного в море и свой народ, дворянина, искренне чувствующего боль простого русского человека. Человек удивительной культуры, образованный и воспитанный словно всей историей России, с поразительным чувством долга и чести. Он закончил свою жизнь, став легендой в свои 39 лет. Он превратил судилище над собой в столб позора над самодержавием. Николай II, который остался в памяти народа как "Кровавый Николай", определил его как личного врага. И ещё даже задолго до судебного процесса вместе со своей царствующей матерью вынес лейтенанту Шмидту приговор, которому следовал и сам суд, подтасовывая и искажая факты так, чтобы решение совпадало с царским вердиктом. В 1905, вступив на борт "Очакова", человек-легенда понимал, что восставшие моряки обречены на поражение, и, тем не менее, не счёл для себя приемлемым покинуть их в трудную минуту. Это впечатляет. Как и то, что измученные несправедливостью моряки благородно позволили уйти царским офицерам, а каратели беспощадно убивали раненных и спасавшихся с гибнущего восставшего корабля. Удивительно, что даже после смерти Шмидта, его могила превратилась, я бы сказал, в место почитания его подвига за всю его короткую жизнь. Ведь разве не подвиг отдать за чужие жизни свою?
Я бы назвал его продолжателем дела декабристов. И в связи с этим пришли в голову следующие аналогии. Фактически узурпатор власти Николай I жестоко подавил стремление военных освободить русский народ от ига, не желая понимать того, что этим он не решил проблему, а лишь её законсервировал. И, рано или поздно, это приведёт к взрыву. Николай II тоже не пожелал прислушаться к недовольству военных, но этим он только подложил часовой механизм под своё правление. И всё закончилось 1917-м, жестоким и кровавым. Т.е. он как бы оправдал свой эпитет, преследующий царское имя. Но кто знает, как бы изменилась история, если б самодержцы не испугались ответственности и попробовали прийти к эре согласия слоёв населения самого огромного на земле государства...
3140