Рецензия на книгу

• 

  Аноним29 февраля 2020 г.

  «В поле бес нас водит, видно…»

  Когда-то в студенчестве читала этот роман, но тогда он особо не впечатлил на фоне других романов Достоевского («по молодости – по дурости» полагала его нудным). Решила перечитать после сильного впечатления от спектакля Севастопольского театра имени Луначарского. И поняла, что это пророческое произведение, до которого нужно было дорасти. Для понимания его мощного нравственно-философского посыла нужен определенный жизненный и социальный опыт.

  Насколько же прозрения писателя оказались актуальными! К сожалению… Этой самой бесовщины столько в нашем сегодняшнем мире, что просто страшно. И она может принимать очень разные обличья, подчас соблазняя неокрепшие души, увлекая мишурным блеском.

  В романе есть практически все свойственные Достоевскому темы и мотивы. Есть «случайное семейство» – а как иначе можно определить столь странные многолетние отношения Степана Трофимовича Верховенского и Варвары Петровны Ставрогиной? А скрываемый странный брак Ставрогина и Марьи Тимофеевны Лебядкиной? Есть некая «идея», которая подминает под себя человека, становится его судьбой, и в этом смысле «Бесы» – идеологический роман. Есть герои, трагически одержимые этой «идеей», – например, Кириллов с его стремлением избавиться от Бога, т.е. от «боли страха смерти», и, по доброй воле уйдя из жизни, «заявить своеволие» и сделаться «человекобогом»; или отчасти Шатов, не имеющий веры в Бога, но верующий в русский народ-богоносец и мужицкий труд как залог обретения Бога. Есть идеи, которые снижаются автором с помощью горького комизма (Верховенский-отец) или сарказма (Верховенский-сын). Есть мотив спасительного обретения Евангелия (старший Верховенский перед смертью).

  Есть обязательный у Достоевского герой – нравственный нигилист. Здесь он дан в двух чудовищных вариантах: крайне циничного «мелкого беса» Петра Верховенского и страшного грешника, «князя бесовского», «антихриста» Николая Ставрогина. Первый страшен своей устремленностью к хаосу, к сознательному разрушению и разложению нравственных основ бытия («Затуманится Русь, заплачет земля по старым богам...»). Последний, при всей своей внешней привлекательности, – гордец, крайний индивидуалист, безбожник, источник тьмы и гибели окружающих. Это частый в романах Достоевского герой-двойник, внутренне мучительно раздвоенный, разъедаемый скепсисом, взыскующий гармонии, но созидающий дисгармонию. О его тягчайшем грехе, которому нет прощения, и тяжких душевных терзаниях в связи с этим рассказывает его исповедь в дополнительной главе «У Тихона», не вошедшей в канонический текст романа. Без нее вряд ли до конца можно понять последний поступок Ставрогина.

  Наконец, в романе есть любовь, уродливо «вывихнутая», какая-то искалеченная, лишенная светлого начала. Лиза Тушина (тоже двойственный характер) и любит, и (одновременно!) ненавидит Ставрогина. Ему же она до определенного момента очень дорога, т. к. он надеется, что Лиза любит его такого, как он есть; но наступает горькое разочарование: она, как и многие, лишь «ладьёй соблазнилась», полюбила не его, а того «Ивана-царевича», которого придумал Пётр Верховенский. Даша же любит Ставрогина настолько самозабвенно, что готова принять со всеми его грехами, не оставляя пространства для каких-то положительных в нём изменений. Это-то всепрощение и заставляет Ставрогина временами ненавидеть её. Вот так всё сложно. Впрочем, как всегда у Достоевского.

  24

  1,4K