Рецензия на книгу

• 

  Аноним15 февраля 2020 г.

  Много цитат и детских флешбэков

  Я прилетела накануне, поздно вечером. Джо, как всегда, встречал меня в аэропорту и держал в руке большую табличку «ШЕРОН СТОУН».
  

  
  Надеюсь, все уже обратили внимание на это чудесное и интригующее название?
  
  Я не буду оригинальной, когда скажу, что среди засилья графоманского шлака, когда вокруг виноваты все (небо, воздух, океан, звезды), кроме тебя, когда глаза разбегаются в разные стороны, стоит увидеть Серебряных, Звездных, Хрустальных авторок, очень сложно остановить выбор на чем-то конкретном. А уж откопать в этой куче ни больше ни меньше брильянт - так просто импосибру.
  
  Лично на мой выбор книг оказывают влияние:
  

  •  человеческий фактор - рекомендация знакомого (зависит от моей степени однонаправленности мыслей с советчиком, моего состояния и грамотной аннотации - интригующей, но без лишних деталей);

    -  красивая обложка (причем сама я никогда не знаю, что может зацепить в той или иной обложке, иногда прямо видишь, как дизайнер старался, красиво все сделано, но так приторно, что нутром чуешь: под обложкой пустышка);

  
  
  -  необычное название (например, о чем может быть роман с названием "Скажи волкам, что я дома"? Вот и я не знала, а в итоге получила одно из любимейших своих произведений);
  
  -  хз что (обрывок аннотации, подслушанный разговор, серфинг в интернете, да что угодно, ты скачиваешь книгу, закидываешь в читалку и натыкаешься на нее спустя пару лет и такой: "А это еще что? Как это здесь оказалось?", открываешь посмотреть и больше не закрываешь).
  

  
  — Кролик! — прошептала я, замирая от счастья.
  — Вообще-то это бельгийский заяц, — покровительственно объяснил брат.
  — Бельгийский заяц, — повторила я так, словно эти два слова означали «любовь».

  Так вот о книге. Я так и не определилась, что конкретно я чувствую в той связи, что главная героиня назвала своего кролика богом. С одной стороны, нигде не говорилось, что имелся в виду Тот Самый Бог. Что взять с пятилетки? Я помню себя в пять лет. Ты стоишь в церкви, переминаясь с ноги на ногу, на плечах мамины руки как бы говорят, что надо стоять спокойно, и самая главная тайна для меня в этот момент: как все люди вокруг узнают, что именно сейчас надо креститься? Надо смотреть на кого-то кто знает, думаю я, поэтому внимательно слежу за мамой боковым зрением. И как только она поднимает руку, неистово крещусь. А потом я понимаю, что она просто хотела почесать нос, и сконфуженно замираю. Креститься как ни в чем не бывало? Креститься и не кланяться? Чесать нос? ЧТО ДЕЛАТЬ?! В то время Богом для меня был священник, машущий душистым чайником на веревочке и иногда поющий что-то в нос так, что невозможно разобрать ни одного слова. Помню мое недоумение по поводу утверждений "Бог все видит", священник казался мне эдаким волшебником из страны Оз: на вид обычный человек, но не-ет.
  
  И мы опять ушли от темы.
  
  Это чудесная книга. Душевная, семейная, уютная. Повествование соткано из тончайших ниточек паутины, попробуй схватить и все разрушится, но если внимательно присматриваться, ловить нужный луч света, можно увидеть невероятно тонкую нерукотворную работу, такую простую и такую затейливую одновременно. Теплые и манящие описания со множеством мелких деталей, добавляющих жизнь повествованию. Цепляющий язык, смешные шутки, которые хочется разобрать на цитаты.
  

  
  Когда Дженни вышла из кухни, ее мать взяла меня за руку и спросила, читали ли мне когда-нибудь судьбу по ладони. Она сказала, что очень в этом искусна, а также умеет читать по картам и по чайным листочкам. Проще говоря, читает что угодно, все это благодаря ее цыганской крови.
  — А книги? — наивно спросила я.
  Она слегка покраснела и рассмеялась, но смех был сердитым.

  Шутки перемежаются драмой, которая работает. А момент, когда две главные героини, маленькие девочки поют "Богемскую рапсодию", а на фоне мать одной из них своими пьяными выходками портит всем пикник, одновременно уморителен и душераздирающ.
  

  
  — Я хочу убежать из дома, — сказала она.
  — Куда?
  — В Атлантиду.
  — Где это?
  — Этого никто не знает, но я ее найду и убегу туда, вот тогда они заволнуются.
  Она смотрела прямо на меня, и ее темные глаза как будто плавились в глубоких глазницах.
  — Поехали со мной, — взмолилась она.
  — Ладно, только на этой неделе я не могу. — Я помнила, что записана к зубному.
  
  Следующим утром я разбудила ее очень рано, и мы прокрались вниз и там нашли большие наволочки, набитые подарками, и недоеденный пирог с морковкой и мясом, и остатки хереса в бокалах, и сажу на ковре у камина. Она стояла, словно прикованная к месту, и слезы катились у нее по щекам, и она сказала: «Санта-Клаус никогда раньше не приезжал ко мне. Наверное, он даже не знал, где я живу».

  Своей ставкой на детское повествование первая часть книги напомнила мне "Убить пересмешника", непосредственная Элли рассуждает как Глазастик, у нее есть старший брат, она дружит с соседями и наряжается макрелью на Рождество. Правда, ее сосед это не нелюдимый Страшила Рэдли, а восьмидесятилетний еврей, душераздирающе играющий на скрипке, но это нисколько не мешает ей считать его своим лучшим другом и мечтать стать еврейкой, когда вырастет.
  

  
  — Ты же говорила, что когда я вырасту, то смогу стать кем захочу, — напомнила я.
  — Так и есть, — улыбнулась она. — Но знаешь, стать евреем не очень-то просто.
  — Знаю, — грустно согласилась я. — Нужен номер на руке.
  Она вдруг перестала улыбаться.

  13

  658