Рецензия на книгу

• 

  NurseTheomania11 января 2020 г.

  О фразах

  Часто после того, как мы заканчиваем читать историю, рассказанную нам в книге, мы помним всё отчетливо. Помним героев, детали сюжета, возможно, даже породу домашнего животного троюродной бабушки главного героя. Если книга читается долго, многое забывается, таково свойство человеческой памяти. Однако какие-то, особые, наиболее заметные, страшные, наиболее искренние фразы стучат, как пульс, в голове. Они повторяются, снова приводя нас в умиление или же заставляя удерживать в груди то странное чувство, которое уже несколько веков творцы называют тисками. Так можно определить, насколько книга хороша, но не как плод ремесленного навыка, а как произведение, идущее от сердца человека. «Средний пол» подарил мне ещё несколько предложений, которые, думаю, надолго останутся в моей памяти.

  Они не умели читать

  Да-да, пожалуй, стоит сразу прыгнуть с места в карьер, потому что эти слова не дают мне покоя вот уже несколько дней. История Калла, главного героя, начинается задолго до его рождения и чуть позже после рождения великого и ужасного двадцатого века. Следует сказать, в юности двадцатого века. И не в Америке, даже не в Германии. Его история начинается в Греции, на Олимпе. И прежде чем познакомиться с миром Калла, следует познакомиться с миром его предков. С Левти и Дездемоной. С Тесси и Мильтом. А также с теми, кто их окружал, помогал, кому помогали они. История трёх поколений семьи оплетает столетие, войны, народы. Пред нами предстают перипетии воистину греческие, но при этом нет никакой театральности. Есть только жизнь. Такая, какая она могла быть и была. Случайность, цепями скованная с роком. Случайность, которая приносит боль. Даже если смириться с тем, что произошло, никак нельзя смириться с мыслью, что произошло это неправильно. И в этом трагедия истории не только семьи Стефанидис, но и многих иных семей. Трагедия, которая от маленькой семьи разрастается на историю целых народов, влияет на их отношения между собой. Автор умело заставляет читателя замереть на предложении и осознавать, что всё меняется и имеет на это абсолютное право.

  Мое византийское лицо, походившее на лицо деда и на лицо той американской девочки, которой я когда-то был. Я…думал о том, что будет дальше

  Ещё одна идея, связанная с историей и вместе с тем отходящая от неё. Она говорит о том, как мы можем одновременно и походить на своих предков, и отличаться от них настолько, что их будет безумно сложно узнать в нас. Мы – дети своих родителей, мы потомки своих прародителей, но при этом ничто не должно делать нас их копиями. Черты лица, особенности характера, да, это нельзя отрицать, всё это даётся нам из истории. Но только мы можем закончить свой облик, нанести нужные штрихи. Об этом вся эта книга. Каждый человек здесь – плод своего поколения, измененный внешними обстоятельствами, но выбравший путь самостоятельно. Важно помнить, но нельзя уходить в мир, который делал не нас.

  Гермафродит. См. синонимы к «чудовище

  Конфликт всей истории. Суженный до одного единственного человека конфликт мира. Взгляд на того, кто не вписывается в рамки «нормальности», но кого создала таким природа. Здесь не говорится о какой-либо девиантности поведения, это социология, но! Это близко к тому, что переживает Каллиопа. Человек настолько привык к определенным нормам, что любое отклонение от них вызывает у него приступ ужаса. Но разве все отклонения от нормы сделаны человеком нарочно? Нет. Это случайность. Так исторически сложилось, так сложились обстоятельства, приведшие к этому событию, факту, случаю.
  Не стоит даже уходить к формам «непохожести», с которыми живёт Каллиопа. Даже простые отношения мужчин и женщин уже напоминают об этом одностороннем взгляде на «своих» и «чужих».

  Это не все моменты, которые можно выделить. Тут каждый должен найти что-то своё. И подумать о своём.

  6

  703