Рецензия на книгу

• 

  Edessa17 декабря 2019 г.

  Не верю

  Спойлеры

  Читаю и ловлю себя на мысли, что не верю тексту. Пишет Тартт щедро, витиевато, слегка гипнотически. Заныриваешь, и - выныриваешь спустя время, причем тебе кажется, что ты уже должен быть далеко за буйками, однако нет, плещешься у берега и ноги щупают дно. Ощущение "вязкости" текста, довольно приятное у иных авторов, при чтении "Щегла" превращается в ощущение нарочитой замедленности происходящего. Сложность восприятия мира героем, конечно, хороша, но эта сложность навязчиво подана читателю слева, справа, сзади и в анфас, и никто не уйдет без нескольких метафор в одном абзаце. Сознание 13-летнего главного героя удивительно многослойно, оно выдает по три метафоры в секунду. Даже если мальчик наделен сверхбогатым воображением и станет в будущем замечательным писателем или художником, при ужасном взрыве он не будет называть дым ажурным, а полицейские сирены сравнивать с ревом самолетных моторов на взлетных полосах аэропорта в шторм. Он будет прежде всего искать мать.

  Взрослый Тео и вовсе рассуждает подчеркнуто образно. Вот он, 27-летний, заперт в четырех стенах своего амстердамского гостиничного номера (это первая страница романа). Как опытный искусствовед, он разбирает на составляющие интерьер комнаты (учитывая, что его затворничеству предшествовали события в духе "Залечь на дно в Брюгге", это похвально):

  
  "...сама унылая, сквозняковая бессолнечная красота номера остро отдавала Северной Европой - миниатюрная модель Нидерландов, где беленые стены и протестантская прямота мешались с цветастой роскошью, завезенной сюда с Востока торговыми судами".
  

  Это ничего, но как объяснить следующий виток его мысли, ведь мы читаем о человеке, родившемся в конце 1980-х или начале 1990-х:

  
  "За окном ледяная крупа барабанила по подоконнику и присыпала канал, и хотя занавеси были парчовыми, а ковер мягким, зимний свет нес в себе зябкие ноты 1943 года, года нужды и лишений, слабого чая без сахара и сна на голодный желудок."
  

  Фильмы о блокаде? Книги о Европе времен Второй мировой? Биография Одри Хепберн, прочитанная на википедии? Инсайт из прошлой жизни? Вот честно, вместо того, чтобы погрузиться в роман, сидишь и думаешь, что могло натолкнуть молодого американца, случайно попавшего в Амстердам, на мысли о событиях более чем пятидесятилетней давности, произошедших в чужой ему стране? Исключительное чувство общечеловеческого гуманизма? О да, оно регулярно накрывает молодых людей где-то между дозами кокаина и криминальными разборками с огнестрелом, это же так естественно.

  В общем, читаешь о Тео (по мысли автора - как бы о себе, потому что читателю сразу и навсегда предлагается с ним идентифицироваться), а видишь Донну Тартт. Может, лучше бы Тартт не пряталась за мальчиком, который под ее пером успевает замечать дешевые лампы в закусочных и синтетические костюмы на соцработниках в момент сильнейшего шока, горя и стресса. Не скрываясь за маской ребенка другого пола (ибо проза Тартт, как ни крути, возрастная и женская), можно сколько угодно обнаруживать свое филологическое прошлое и настоящее, любовь к брендовым вещам, литературе мирового значения и много чему еще. Это она читает Достоевского, а вовсе не Борис, это она изучала историю Европы, а вовсе не Тео. И она очень мало знает о сегодняшней России, которая немножко изменилась со времен великих классиков и даже со времен "Зимней вишни". Но ведь всегда можно приехать и погостить.

  13

  376