Рецензия на книгу

• 

  Аноним19 сентября 2019 г.

  "В автобиографии автор говорит только о себе; в воспоминаниях он говорит обо всем"

  В предисловии Морис Дрюон дает очень заманчивое обещание охватить своими воспоминаниями почти целый век:

  
  Я родился в одном мире, исчезну в другом, совсем на него не похожем, а читать меня будут в третьем, тоже изменившемся

  Но писатель умер в 2018м, эту книгу закончил в 2005м событиями 1940го года. Правда, некоторые из последующих событий он, судя по всему, описал в других своих произведениях. К тому же, и здесь много замечаний и мыслей, выдающих взгляд из двадцать первого века.

  
  Я вижу, как зарождается человечество, которое будет разделено не на классы, а на касты: внизу — обширный плебс, который мнит себя вполне сведущим, поскольку умеет, нажимая на клавиши, задавать вопросы и читать с экрана ответы «да» или «нет», но никогда «быть может

  Первая и довольно объемная часть воспоминаний посвящена глубоким интернациональным корням писателя, чуть ли не до пятого колена. Тут я немного заскучала. Зато по мере приближения к моменту появления на свет будущего писателя, повествование становится все увлекательнее, вплетая в историю Франции истории жизней предков Дрюона.
  Вначале меня раздражала некоторая надменность автора, самовосхваление и чуть ли не французский шовинизм. Невольно приходило на ум сравнение с самоиронией Агата Кристи . Но постепенно чувство неприятия отпускало. Во-первых, французы действительно имеют право гордиться своей страной и своей историей. Во-вторых, Морис Дрюон с малых лет проявил одаренность и стал не только гениальным писателем, но и выдающимся деятелем культуры – он был министром, депутатом и секретарем Французской Академии. В-третьих, его окружение с малых лет составляли талантливые и именитые личности, и он вполне им соответствовал. Ну, и в-четвертых, немного самоиронии он себе все же позволил:

  
  Несколько лет спустя она покажет мне, смеясь, что написала о моей особе в своем дневнике [...] «Он невыносим. Ведет себя как всезнайка и не дает Галлимару слова сказать».
  Мадам де Бриссак займет большое место в моей жизни

  Дрюон рассказывает о множестве интересных людей с которыми был знаком. О Антуан де Сент-Экзюпери :

  
  Сент-Экс страдал сам. Если женщины обманывали его, то лишь потому, что он сам обманывался в них. Он плохо их выбирал. Облекал в идеальные одежды и одаривал любовью — слишком чистой для нечистых душ

  Макс Жакоб, поэт, учитель, монах:

  
  В нем было слишком много граней, из которых ему никак не удавалось составить некое единство

  Частенько возникают занимательные зарисовки, как в случае с историей о Шаляпине и знаменитом отоларингологе.

  
  Спев еще, еще и еще, он снял с себя это одеяние и преподнес его Ле Ме, благоговейно, как реликвию, со словами: «В нем билось мое сердце в миг величайшего волнения в моей жизни». Он взял перо и надписал свое имя на шелковой подкладке

  Покоряет обилие гурманских описаний трапез, с кулинарными подробностями вроде

  
  омар по-арморикански в своем пурпурном панцире, горячем и маслянистом; сладкая телятина в белом и пряном соусе с грибами; розовое, в самый раз, жиго из ягненка с белой фасолью, таявшей на нёбе; местные козьи сыры, мягкие или твердые; большие теплые фруктовые торты, где дольки яблок образовывали золотистые чешуйки; «плавучий остров», словно пенный и твердый паковый лед в океане свежих сливок

  или о путешествиях, городах, архитектуре:

  
  За эти дни мы с женой совершили большую экскурсию по другой части Луары, вверх к Орлеану, чтобы посетить в Жерминьи-де-Пре, среди полей, древнейшую церковь Франции: маленькую, совсем простую и строгую каролингскую часовню с еще византийскими пропорциями — свидетельство веры раннего Средневековья

  Но больше всего поражают реплики Дрюона о происходящем в Европе между двумя войнами, его жесткий, но объективный взгляд:

  
  Гитлер, демонический диктатор, и Муссолини, смехотворный диктатор
  Но мы и не догадывались, что вступили в эпоху новых, идеологических войн, гораздо более свирепых, чем любые другие
  Никому не удавалось принять, что Европа умерла.
  Во всяком случае, умирала. Европа агонизировала. Сколько же понадобится крови и энергии, чтобы родилась новая Европа?
  Исполнение взятых на себя государствами обязательств зависит исключительно от их желания

  Жаль, очень жаль, что не была написана вторая, а может, и третья часть воспоминаний Мориса Дрюона. Хотелось бы его глазами увидеть послевоенный мир, развал Советского союза и новый, молодой и непостижимый, двадцать первый век.
  

  13

  451