Рецензия на книгу

• 

  Аноним13 июня 2019 г.

  Роман Ясунари Кавабаты "Стон горы" напомнил мне скованный льдом пруд. Смотришь на него со стороны - лёд как лёд, снежком припорошен, белый. Проще говоря, ничего не происходит. Однако подо льдом, оказывается, кипит невидимая постороннему глазу жизнь.
  Точно так же воспринимаются и герои в романе. Буквально каждый персонаж делает вид, что ничего не происходит и притворяется замёрзшим прудом, тогда как в душе у всех бурлят страсти: и ревность, и страх смерти, и не дающая покоя старая любовь.

  На первых страницах романа нас знакомят с главным, казалось бы, героем - стариком Синго, страдавшим провалами в памяти и предчувствовавшего свою скорую кончину. Мир его глазами выглядел сюрреалистично и завораживающе: у Синго с трудом укладывались в голове имена, лица и родственные связи окружающих его людей, вместо этого особенную чёткость приобретали природные явления - порхающие над травой бабочки, падающий в реку каштан, цветущая вишня. Складывалось впечатление, будто бы Синго растворятся в природе, уходит в неё из суетного мира, постепенно умирает. О его медленном переходе из одного мира в другой говорили и его фантазии, казавшиеся всем вокруг странными, неземными: то ему хотелось сдать голову в химчистку, то лежать в земле несколько тысяч лет, пока не умрут все душевные муки, и пока на поверхности не наступит рай.
  

  
  – Тысяча лет или пятьдесят тысяч лет – все равно, семена лотоса живут долго. Насколько семена растений долговечнее человека, – сказал Синго, глядя па Кикуко. – Хотя не исключено, что мы тоже могли бы, не умирая, лежать в земле тысячу, а то и две тысячи лет.
  Кикуко прошептала:
  – Как это – в земле?
  – Не в могиле. Нет, мы бы не были мертвецами, мы бы просто лежали. Действительно, разве нельзя лежать в земле? А когда через пятьдесят тысяч лет мы бы вышли на свет, все наши тяготы, все трудные социальные проблемы, возможно, уже были бы разрешены и на земле наступил бы рай.

  Тем не менее, довольно скоро фокус от Синго перешёл на его семью. Мы по-прежнему знаем о переживаниях старика, но из персонажа он превратился в экран, на котором транслируется жизнь остальных героев романа, живущих со своей внутренней болью. И, пожалуй, читать "Стон горы" без эмпатии не получится - для того, чтобы понять его хотя бы на базовом уровне, необходимо постоянно ставить себя на место того или иного персонажа и мыслить так же, как они. Тогда и обнаруживается кипящая подо льдом жизнь.
  Легко осуждать Сюити за измену, если не вдумываться, как именно ему - потерявшего самого себя на войне - пришло в голову завести любовницу. Легко и обвинить Синго в инцесте, не чувствуя, что в жене своего сына он видит женщину, которую когда-то любил. Это не тот роман, где автор повесил на каждого героя ярлык, разделив их на хороших и плохих. Кавабата прописал персонажей, обладающих уникальными, но абсолютно человеческими качествами, запертых в клетки стереотипов и норм поведения.

  И если я смогла оценить Кавабату как тонкого психолога, понять его символизм я, к сожалению, во многих местах была не в силах. Я неплохо знакома с японской культурой, но при чтении я чётко осознавала, что большинство метафор, завязанных, например, на цветах, проходят мимо меня. Они дают мне понять, о каком сезоне идёт речь, но стоит ли за ними нечто большее, я с уверенностью сказать не могу. Когда я только начинала читать роман, думая, что он о смерти, мне везде виделись намёки на такое развитие событий - цикады с отрезанными крыльями, несъеденная гречневая лапша, четыре цветка. Но иногда и сигара - это просто сигара, поэтому оставлю анализ символов специалистам.

  Аллегоричности повествованию добавляют и отсылки на образцы японского традиционного искусства - будто то маска театра Но, знаменитое трёхстишье или же гравюра. С помощью этого приёма достигается лучшее понимание происходящего, потому что напрямую в романе мало что проговаривается. И, как это происходит и в случае с природой, Синго целиком растворяется в искусстве, отрывается от бытия.
  Несмотря на то, что отсылки и послужили мне своеобразным компасом в дебрях Кавабаты, они мне показались притянутыми за уши. Возможно, тут опять играет роль то, что я принадлежу к другой культуре, и видеть в тексте малознакомые среднестатистическому читателю упоминания предметов искусства мне странно, в отличие от японцев, которым все эти предметы могут быть знакомы с малых лет.

  Ещё одной причиной, по которой я спотыкалась об эти отсылки, стал непонятный статус семьи. Кем работает Синго и его сын осталось загадкой, как и неясен мне уровень образования героев. Книг они не читают, основное их развлечение - по нескольку раз перечитывать газеты и обсуждать интересные статьи. Естественно ли для такого рода людей разбираться в традиционном японском искусстве, думать о нём на повседневной основе?

  Роман оканчивается так же, как и начинался - в случайно выбранном моменте жизни. И хоть я обычно не в восторге от открытых концовок, здесь она настолько громкоговорящая, что я осталась почти в восторге. Думаю, логическая незавершённость здесь обусловлена в некотором роде самой жизнью. Жизнь текуча, и сложно в ней отыскать точку начала и точку конца - одно цепляется за другое. Жизнь персонажей так и будет продолжаться в замёрзшем пруду, и хоть внутри и будут, возможно, происходить какие-то изменения, снаружи всё останется белым и невозмутимым.

  Обязательно к повторному чтению.

  0

  101