Рецензия на книгу
Мегрэ и господин Шарль. И все-таки орешник зеленеет
Жорж Сименон
Аноним6 июня 2019 г.В этом сборнике представлены две совершенно разные повести Жоржа Сименона. Одна - детектив из серии про комиссара парижской полиции Мегрэ, вторая - нечто совершенно иное, настолько непривычное для этого автора, что завораживает с первых строк. Но свой рассказ начну всё же с криминальной истории.
Мегрэ и господин Шарль
Парижское утро. Солнце смело протягивает свои золотые лучи в кабинет комиссара Мегрэ, который развлекается тем, что выкладывает на столе разнообразные фигуры из своих многочисленных трубок и размышляет о скором выходе на пенсию. От этой медитации его отвлекает вызов к префекту. Мегрэ предложен пост начальника уголовной полиции, от которого комиссар тут же отказывается.
Ему не нужно сидеть у себя в кабинете, ему нужно знать, чем живут люди, в каждом новом деле открывать неизвестные миры.И вот Мегрэ снова в своём кабинете. Очередная собранная из трубок фигура напоминает аиста. Комиссар безмятежен и рад, ведь последние три года работы в полиции ему предстоит заниматься своим делом, тем, которое он так любит, - расследовать преступления. И тут ему докладывают, что какая-то женщина ждёт встречи с ним. Вот и новая загадка. Мадам заявляет о пропаже мужа, а Мегрэ тут же отмечает все странности в самой посетительнице: неприятная, резкая, подвыпившая, и всё же есть в ней что-то хрупкое. Начинаются долгие и безрезультатные поиски мужа. А потом он всплывает. В буквальном смысле. Со дна Сены. Всплывает и много подробностей о нём самом, главные черты - весельчак и балагур, но
Трудно судить о людях, если они постоянно шутят.Неплохой детектив в фирменном авторском стиле. Здесь Сименон оставил немного интриги, то есть вполне можно расследовать это дело вместе с ним. Тут почти не будет пришлых в дело людей. Пару Мегрэ состввляет Малыш Лапуэнт, который уже давно не малыш, но прозвище приклеилось к нему намертво. Он по-прежнему верен и предан комиссару: Мегрэ был его богом. А ещё мы услышим от комиссара ставшее привычным ворчание: "Я не думаю".
И всё-таки орешник зеленеет
Если бы можно было начать сначала... Что бы я тогда стал делать? Разумеется, то же самое. Прожил бы такую же жизнь и пришёл бы к тому же, к чему пришёл сейчас.Вандомская площадь прекрасна. Из окон главного героя, банкира на пенсии, открывается красивейший вид: стильные дома, памятник, магазины, люди и голуби. Внутри тоже всё радует глаз: картины, скульптуры, роскошное оформление дома в старинном стиле. Герой наслаждается окружающей обстановкой. И размышляет. Четыре года назад он перешагнул семидесятилетний рубеж и почти отошёл от дел. Он стал "эгоистом". Строго заведённый ритм жизни; горничная, которая приносит кофе в постель, одевает и раздевает его; немного банковских дел в офисе этажом ниже; посещение спортивного клуба; неторопливые трапезы в своей огромной столовой. И всё же что-то его гложет. Старость, выпадение из жизни.
Когда я лежу на спине, сложив руки на груди, мне иногда кажется, что я умер, и я воображаю свечи, веточку бука в освящённой воде, шёпот вокруг меня. Тогда я тороплюсь разнять сложенные руки...И вот однажды утром он получает письмо от своей первой жены, которую не видел и не слышал более тридцати лет. Письмо из Бельвью. У жены смертельное заболевание. Она также сообщает, что их сын покончил с собой. Письмо вызывает цепную реакцию: в жизни героя начинают происходить разные вещи. И он начинает действовать. Нет, он не мчится в Нью-Йорк, он раздаёт поручения нужным людям и продолжает размышлять. Очень много мыслей о старости, о том, чего лишены пожилые люди, и о том, что им остаётся делать.
Все вокруг меня постарели, и мне трудно поверить, что и со мной происходит то же, что, в сущности, я самый старый из всех.
Жизнь обедняется. Это неизбежно, но каждый раз, как из неё вычёркивается какое-то слово, каждый раз, как мне что-то запрещается, становится немного грустно.
Мы уходим из жизни, узнав о ней совсем немного...
У героя есть друг, семейный врач Кандиль. Он помогает нашему герою в его делах и попутно формулирует основную тему - мотивацию к жизни. Но герой уже и сам пришёл к тому же. Да, он стар, но это не значит, списан в тираж. Пусть ему за семьдесят,
И всё-таки орешник зеленеет.49586