Рецензия на книгу

• 

  Аноним26 мая 2019 г.

  Чак или создай мне женщину...

  Читал в одной книге про архетип оборотня. Мол, герой встречается с женщиной, и видит, что главное ее качество – переменчивость. Изменения в этом персонаже, как внутренние, так и внешние, вводят героя в заблуждения. Он теряется в догадках и сомневается в правдивости слов. Я веду к тому, что описание этого архетипа напомнило мне Виктора Франкенштейна. Забавно и в корне не верно употреблять здесь этот термин, но уж сильно он надоел по ходу книги. Франки напоминает мне выпускника, который не знает, какое платье на себя нацепить. Черное или белое? Выберу черное, а потом буду весь вечер кряхтеть, что не выбрал белую шляпу. Да и вообще, от этого выбора, по мнению Франкенштейна, явно зависит судьба мира. Миру важно, в каких штанах Виктор будет застегивать ширинку, да какой рукой смотреть на звезды… Этот строитель демонического сарайчика – до чертиков тщеславен, труслив и эгоцентричен. Но это не определяющие черты. На какую-то минуту я понял, что читаю про истерика-кретина и мне полегчало. К тому времени, уже многие вопросы отпали сами по себе.

  Казус еще в том, что я не поверил в этот сюжет. Вот вообще, никак. История Франкенштейна в целом любопытна. И любопытна она скорее метафорой, нежели деталями. Я до сих пор не улавливаю, как можно стремиться к оживлению человека… Как на протяжении нескольких ночей ждать пробуждения трупа (которого ты сам же откопал/сшил/отмыл и т.д.), а в минуту икс убежать? Ну вот серьезно это все, Мэри Шелли? Я ни на йоту не поверил в нарисованную истерику и трусость главного лица. Сотворить нечто – оживить труп – усовершенствовать его мышцы – добавить рост и восприимчивость к холоду… а потом убежать? Может все-таки, я читал не про Виктора, а про Викторию? Да даже какая-нибудь Виктория нашла бы в себе каблуки и хотя бы поговорила со своим творением! Представлю себя Викторией и дам имя творению – пусть будет Чаком.

  В общем, поступки героев – самое дырявое ведро в этой художественной парилке. Местами они не поддаются логике. Ну, например, зачем нянька призналась в убийстве мальчика, которое не совершала? Это что… такое? Будь я фанатиком психологических пабликов, поставил бы какой-нибудь диагноз – хроническая жертвенность. А ведь это один из важных поворотов в сюжете… Виктор здесь решался на признание миру в сотворении Чака. И вуаля, манна небесная, подвезло. Я считаю, что Франку характерно бездействие и в нужную минуту Мэри Шелли, как истинный творец сказки (каната для метафоры), решается на ход конем. Своего рода соломинка – знала бы, где упаду, постелила бы второстепенного героя. Иначе сложно. Нужно было что-то делать с сомнением, самокопанием и бездействием Виктора. Это у Достоевского в романе ломает на кровати Родиона… там в этом не сомневаешься. А Франкенштейн смахивает больше на истеричку, которая царапает себе щеки о дверной косяк. Кстати, это истерика неплохо отражена в его передвижениях – вверх/вниз по дому. Даже больше, сотворение Чака произошло на чердаке. То есть – созидание произошло наверху…

  Но самое смешное другое. В этой истории мне больше всех жаль Чака. Сотворили уродом, не дали алфавита, так еще и бросили… Чак, можешь писать свою Библию! Смех смехом, а если бы повествование было от Чака, вышло бы любопытно. Но его, к сожалению, в тексте нет. В общем, пожил Чак в одиночестве, понаблюдал за первой попавшейся семьей через стенку (это тоже весьма спорная штука на сюжетном баркасе) и решил, что ему не хватает женщины. Видимо, Франк настолько мастер хирургии и жизни, что предусмотрел все нюансы. Или все же такого он не предвидел? Скорее последнее. Всего не предугадаешь, особенно в любви. Тяга к любви и нежности везде пробьется, даже в парилке. Особенно в парилке.
  И вот тут, Виктор начинает раздражать больше всего…

  Читайте, если вам интересны ответы на такие вопросы, как:
  

  • Сотворит ли Витя женщину Чаку?
  • К чему пришел Витя в своих сомнениях?
  • Какая девушка была у Вити?
  • Кого в итоге сотворил великий Франкенштейн?

  
  
  По итогам...
  Наконец-то я добрался до образа Франкенштейна. Спасибо книжной дуэли.
  Для меня Виктор прежде всего олицетворяет идейную переменчивость. Герой – хаос. Персонаж – бездействие. Но ведь бездействие тоже действие. Именно это и упускает в своих мыслях Франки. Иногда необходимо сделать выбор. Просто выбрать черное. Потому-то я вижу его в двух ипостасях. Первая – стремление, решительность, амбициозность, тщеславие. И это положительный Франк. Вторая грань, которая наступает после Рубикона – трусливость, глупость, сомнение… надежда. И надежда эта отдает запахом обломовской комнатки, а-ля упование на авось. Вторая грань Франка меня чертовски злит. Раздражает тем, что он рисковал прежде всего любимой женщиной. Рисковал по глупости и с надеждой. А надежда, как мы видим, капризная девица в этой истории, продинамила всех. Но если посмотреть на персонажа в целом, увидеть его лестницу, принять страх перед своим творением… можно рассмотреть любопытную историю. Но, откровенно говоря, Доктор Моро намного сильнее Франкенштейна. В плане личности, стремления и характера. Остаться на острове вместе с Чаком – это жуткий сон для Франкенштейна. В то время как для Моро – это лишь будний денек в кресле под солнцем.

  46

  2,8K