Рецензия на книгу

• 

  Аноним22 мая 2019 г.

  «Просто люди никак не отвыкнуть думать. по-прежнему воображают, что чем больше думают, тем дальше продвинутся.. А нужно всего навсего подчиняться.»

  Каждый год в мае я тону в боли и памяти. Потому что нельзя не читать, нельзя позволить забыть. Если не другим, то хотя бы себе. Слишком много слез и крови вместила жизнь тех... выживших и пропавших почти 80 лет назад. В этот раз это был Берлин. Сначала живой и реальный, до сих пор насквозь заполненный воспоминаниями о тех, кто был убит режимом за свое происхождение, взгляды или нежелание становиться подлецом. Но там я была не одна и сквозь холод нависающего над тобой трехметровыми монолитами мемориала Холокосту, обломки берлинской стены, смотрело солнце.
  А за реальным пришло время книжного. Один на один с Берлином конца 30-х, начала 40-х годов. С городом, который уже захлебнулся и утонул в подозрениях и доносах, пропитался атмосферой неверия и лжи. Страшно посмотреть не в ту сторону, сказать соседу неправильное слово, держаться за свое достоинство и справедливость, которые уже давно не в чести. Город людей, прикладывающих неимоверные усилия к тому, чтобы разучиться думать и только исполнять, повиноваться, пригибаться к земле в надежде проскользнуть незамеченными. Можно забыть все хорошее, что дарила тебе жизнь.
  Молчи.
  Следуй за партией.
  Не смотри по сторонам.
  Сколачивай гробы.
  Повинуйся.
  Забудь.
  Если повезет уцелеешь. Если повезет вдвойне, возможно даже уцелеет твоя семья. Отто и Анне Квагелям не везет. Их сын, Оттик, гибнет в самом начале войны, еще до капитуляции Франции. А вместе с его гибелью гибнет и их мирный упорядоченный мир, с доверием к фюреру, послушной воле партии жизнью, правилами и распорядками. Достаточно Анне в волне горя произнести "ты и твой фюрер" и ничто не будет как раньше. Старый, размеренный, аккуратный до педантизма, бережливый Отто Квагель не может больше быть таким как раньше. Не может мириться с тем, что творится вокруг. И выбирает тихий отчаянный способ сопротивления. Он пишет открытки, раскладывает письма с помощью жены и верит, что это изменит город вокруг, заставит сограждан проснуться. Не понимая до конца, насколько глубоко Берлин опутан паутиной страха, старики ставят свою жизнь на кон в борьбе муравья с левиафаном. Казалось бы зря. Наводя ужас на нашедших открытки, запуская страшную машину нацистского расследования, которое сметет всех на своем пути в попытки найти и смолоть в пыль сломавшийся винтик. Но они остаются людьми. Возможно именно этой мелочи и отчаянной смелости так не хватало миру в те годы, чтобы остановить происходившее намного раньше. Мы видим их в момент решения, видим спустя полгода, видим спустя два года на грани поимке и видим их дальнейшую судьбу. Их история оплетается побочными ветками, тут старушка еврейка из того же подъезда, там молодая пара, строящая свой островок спокойствия, отставной советник, служащий справедливости, подлый вор и жалкий бабник. Так много людей. Так много жизней. Так много боли и смертей.

  Роман, написанный за 4 недели, одновременно поражает своей монументальностью и пугает безнадежностью. Герои Фаллады бредут по замкнутому кругу из которого невозможно выбраться: хорошие обречены на смерть, негодяи тоже, но чуть позже. Но даже в этом мраке то тут, то там проскакивают добрый поступок, смелое решение, минуты абсолютной радости. Это помогает пережить творящееся на страницах романа. Сам Фаллада прожил тяжелую жизнь, неоднократно лечился в психиатрических клиниках от нервных срывов, наркозависимости, пытался покончить с собой. Автор долго сопротивлялся написанию романа и только погружившись в реальную историю прототипов все-таки с сумасшедшей скоростью создал книгу, вскоре после написания скончавшись. Его конец дарит читателю немного света и веры, не выпавших на долю реальных людей. И учит из раза в раз одной очевидной истине: важно быть человеком. Перед любыми ужасами и испытаниями найти в себе смелость не предать себя и тех кто рядом. Это уже не мало.

  19

  328