Рецензия на книгу

• 

  PrekrasnayaNeznakomka6 мая 2019 г.

  Первые христиане в изображении Сенкевича выглядят самыми настоящими революционерами.
  Языческие боги, чтимые Римом на официальном уровне, могли карать, могли награждать, могли даже вступать с людьми в половые акты. И при этом ни один из них не был тем эталоном, на который можно было бы равняться. – А ХРИСТИАНЕ УТВЕРЖДАЮТ: идеал – вот он. Христос. Он, в отличие от прочих, ни разу не играл чужими судьбами. И вообще добровольно пошёл на крест, принеся тем самым себя в жертву, дабы спасти человечество – много ли римляне знают богов, способных на такое?
  Во главе государства стоит клоун-психопат и по совместительству матереубийца (братоубийца, женоубийца) Нерон, возомнивший себя богом. Бесчинствуют патриции. Развращается плебс. И буйным цветом расцветает рабство. – А ХРИСТИАНЕ УТВЕРЖДАЮТ: опомнитесь - Бог-то не Нерон. Кроме Христа богов нет, а перед Христом все равны – и царь и раб. Все – люди. Все имеют шанс на спасение, если не в этой жизни, то в загробной. И вообще лучше быть рабом, но божьим, чем патрицием, но зависимым от такого вот Нерона.
  В Риме жизнь человеческая становится игрушкой, а смерть – цирковым номером. - А ХРИСТИАНЕ УТВЕРЖДАЮТ: не убий, не мсти, не проклинай. Даже предателя не проклинай, какой бы ни был масштаб предательства. Даже обороняя себя и других, не убий, ну или хотя бы очень постарайся.
  Город погряз в разврате. - А ХРИСТИАНЕ УТВЕРЖДАЮТ: будь чист. Храни целомудрие. Возлюби сперва душу, а уж потом и тело. В противном случае будет не любовь, а банальная похоть.
  У Рима есть мощная карательная машина. А у христиан – не менее мощная уверенность в собственной правоте. Да, их убивают. Да, изощрённо. Но место казни становится их трибуной, с которой они провозглашают (даже если чисто физически молчат – вид иной раз красноречивей слов): за бога, которого можно любить, не жаль и умереть. Так что даже самые закоренелые язычники начинают задумываться: а ну как христиане правы? Христиан обвиняют в ужасных вещах. А те всем своим поведением легко доказывают обратное. Более того: чем массовей казни, тем больше сомнений у зрителей в их виновности и тем больше уверенности – неладное что-то творится в государстве. За что, например, кидают диким зверям детей, не умеющих толком ходить? За что распинают вот этого старика? А вот этак красивая девушка и этот сильный воин – разве они не заслужили права на жизнь?
  Система, с которой борются первые христиане, с одной стороны, могущественна: Рим – вечный город, и всякое такое. С другой стороны, в ней завелась гниль. Если не в плане экономики и политики (хотя бунты и придворные интриги там тоже есть), то в плане нравственном. А такая система, как автор неоднократно даёт понять, обречена.
  (Справедливости ради: такую вот революцию задумывали романтики, осуществляли фанатики, а воспользовались её плодами циники, в результате чего имеем то, что имеем.)
  В основе сюжета – история любви между грешным язычником Марком Виницием и чистой христианкой Лигией. Банально, но подано без соплей. Лигия при всей своей правильности и праведности остаётся человеком, которому ни что человеческое не чуждо. Даже эротические переживания. И, разумеется, она полюбила бы этого симпатичного юношу. Но… юноша сам всё испортил. А чего, спрашивается, испортил? Потому, что возлюбить ближнего как самого себя не научился (некому было учить), а честным образом сделать предложение ему не приходит в голову (не заложилась программа). Да тут ещё дядя сбил с пути. Виниций, в общем-то, был неплохим: не трусил в бою и не опускался в разврате ниже определённого предела. Но совершенно искренне не понимал, почему это плохо: вырвать стыдливую девушку из дома пусть приёмных, но любящих родителей, поместить в лупанарий и в довершение всего сексуально домогаться, будучи в пьяном виде. К счастью, у девушки нашёлся защитник, не давший случиться плохому. Однако решение Лигии бежать, куда глаза глядят, понять можно, причём вне зависимости от отношения к христианству. Обуреваемый страстью Виниций пытается её найти, а дальнейшие события служат ему хорошим уроком…
  (Справедливости ради: не все уроки подобного типа христианами были выучены. А финал и вовсе вызвал у меня циничненькую ухмылочку: христианство христианством, однако материальную базу тоже надо иметь. И рабов, которые возьмут на себя быт, ха-ха.)
  Однозначных персонажей в романе нет.
  Наиболее положительный апостол Пётр временами подумывает, а не бросить ли ему всё, дабы не обрекать на муки и себя, и других. Наиболее отрицательный Нерон временами напоминает ребёнка. Заигравшегося, зажравшегося и эгоистичного, но ребёнка, которого можно бы и пожалеть. Кстати, приказа о поджоге Рима он не даёт. Это делает его приспешник Тигеллин в попытке выслужиться. Нерон же просто играет на арфе во время народного бедствия.
  (Справедливости ради: современные христиане признают святым Николая 2, отплясывающего сразу после Ходынки. Нерон в этом смысле ничем его не хуже.)
  Кто здесь особенно интересен?
  Петроний. Тот самый лишённый добродетели дядя. На самом деле интеллектуал, эстет, так хорошо разбирающийся в искусстве, что официально признан арбитром изящества, и прекрасно развит физически. При других обстоятельствах и другом мировоззрении из него мог бы получиться превосходный разведчик, дипломат или актёр. При таких, какие есть, Петроний – такой же холуй, как Тигеллин или Хилон Хилонид, разве что достоинства окончательно не теряет. Вроде бы это его свободный выбор, и он даже чувствует себя не больше не меньше, чем гладиатором, а временами предотвращает массовые казни – не потому, что ему жалко людей, а потому, что это идёт вразрез с его чувством прекрасного. Но неприятный осадочек остаётся. Да и сам герой обречён, что с одной стороны жалко, а с другой – закономерно: языческая античность обязана уступить место христианству.
  (Справедливости ради: интерес к античности возобновился в эпоху так называемого Возрождения. Хотя к возврату сознания на тот уровень не могло быть и речи.)
  Хилон Хилонид. Личность малосимпатичная как физически, так и нравственно. Но создаётся впечатление, что данный персонаж не просто рвётся наверх, не считаясь со средствами, а сводит счёты. С патрициями – за то, что они имеют то, чего не имеет он, не уступающий им по интеллекту. С христианами – за то, что те владеют знанием, ему недоступным, и проповедуют идеалы, ему ранее неведомые. С лекарем Главком, за то, что тот оказался морально выше. С рабыней Эвникой – за наивность. Мечта Хилона вроде как сбывается. Однако на один уровень с ненавистными ему людьми так и не встал. И несмотря на улучшившееся материальное положение, жалкий его статус всем ясен. При этом Хилон слишком развит, чтобы этого не понимать. И чтобы не понимать, какая цена за всё это была им уплачена. Между тем в нём, как в человеке вообще, заложена совесть, и однажды она пробуждается, что подано автором с большим пафосом, но во что я как читательница не поверила.
  Лекарь Главк. Об этом человеке автор пишет с максимальным пафосом, давая понять читателю, каким должен быть настоящий христианин, и какое должно быть величие духа, чтобы вот так взять – и простить злейшего врага. Однако такое вот «величие духа» выглядит полным маразмом. А Хилонида надо было вовремя замочить и прикопать на ближайшем огороде. Не со зла. А потому, что есть вещи, которые прощать нельзя. Никак. Вообще. К тому же не очень это нравственно – предоставлять шанс на покаяние одному преступнику и одновременно подставлять под удар кучу ни в чём не повинного народа. Но это чисто моё мнение.
  Крисп. Христианин, готовый идти за Христа на любые жертвы, но так и не понявший, что Христос призывал любить, а не ненавидеть. Искренне считает, что хотя перед богом все равны, одни равны всё же больше, чем другие. В первую очередь по праведности. Проблема в том, что самые невинные вещи в сознании Криспа иной раз разрастаются до размеров смертного греха. Такое впечатление, что именно криспы привнесли в христианство инквизицию и прочие гадости.
  Лигиец Урс. Ещё один неправильный христианин. Неправильный – потому что, в сущности, варвар. Дикарь, пусть и благородный, в силу чего гуманистическую сущность христианства полностью понять не в состоянии. А по мне так один из наиболее замечательных персонажей, соединяющий глубокую веру в Христа с адекватным поведением. По ходу дела для христианства он сделал не намного меньше, чем апостол Пётр, хотя в духовные лидеры и не рвался. Одно поведение в тюрьме и на арене чего стоили.

  29

  855