Рецензия на книгу

• 

  Аноним15 апреля 2019 г.

  Сила, всепоглощающее исследование человеческой природы и главной ее составляющей - души.

  Посмотрел я топ-50 на livelib и опечалился. Почему? Ну посмотрите и вы.

  В школе в силу определенных причин я не прочитал "Преступление и наказание", сюжет знал на 50% по краткому содержанию. С Достоевским не был знаком совершенно, но прочитав в поздней школе "Неточку Незванову", по сути запрещенное произведение, неимоверным образом восхитился слогу и таланту писателя. Несколько дней потом ходил и со всеми общался только "по-достоевски". А за этот роман не принимался, прекрасно понимая, что меня ожидает и думая, что ни морально, ни физически до него не дорос. Я был совершенно уверен, что это самое сложное произведение русской культуры. Так и оказалось.

  Прошло лет 15. Я почему-то вдруг вспомнил о "Братьях Карамазовых" и к этому моменту приблизительно знал о каких темах будет идти речь. И вот это наложение - моего состояния, уже осознанного в какой-то степени, и невероятной плотности романа, - произвели просто необъяснимое действие. Я так благодарен самому себе, что не прочел его в юности, я бы либо не закончил, либо просто не понял подавляющее количество текста. Это же самое зрелое произведение Достоевского. К тому же и крайне сложное, многослойное в своей неопределенности как итальянское "sfumato" и текстуально, и композиционно, и словесно.

  Наверное это вторая по силе книга, которую я знаю после Евангелия. Но если Последнее, было сниспослано Духом Святым по канонам церкви, то есть по сути написано не людьми, а Богом через апостолов, то "Братья Карамазовы" были написаны человеком из плоти и крови, таким как и мы с вами.

  После "Братьев" я решил взяться за второго титана словесности с его "Войной и миром", конечно, это совершенно другое произведение с совершенно другим "всем". Но любой искусствовед вам скажет, что если ты хочешь понять почему что-то является шедевром, то нужно поставить это рядом с чем-то очень хорошим, уже признанным всеми, - и ты должен увидеть разницу. После "Братьев..", которых я читал недели три, даже "Война и мир" в первом томе (наверное самом шикарном), показался лишь описанием бытовых подробностей, важных, технически, текстуально и композиционно идеально выверенных, но без... души, без главного. Стоит ли говорить, что дальше я не стал и сравнивать.

  "Братья Карамазовы" невозможно прочитать слишком быстро, вы будете останавливаться каждые полторы-две, три страницы и зависать на полчаса, размышляя о написанном. Единственное, в чем роман проигрывает "Войне и миру", — и это гений Толстого — это в описаниях. Достоевский не умеет описывать природу, ситуацию, у него нет миллиона слов одному и тому же жесту и чувству — тут исследователи абсолютно правы, — но у него есть одно — самое главное слово — которое необходимо в данном конкретном случае.

  Существование такого произведения подтверждает, что человек может создать просто абсолютно все и границ творения не существует. Так же как мы восхищаемся Вселенной как актом мироздания, удивительным сочетанием и сосуществованием законов ее устройства, так же и можно восхищаться "Братьями" как творением человеческого духа. Очевидно и то, что писатель умер через пару месяцев после публикации, подведя тем самым итог своей жизни, осознавая, что создал то, зачем был рожден, — провоцировать человека невидимо к познанию своей духовности, то, что не может сделать в силу отсутствия подобного дара священник, мама, жена, незнакомый на улице или президент страны тогда, когда душа и сознание человека находятся в самом мраке и свет воспринимать уже неспособны.

  С каждым новым разговором и рассуждением ты чувствуешь, что ничего до этого толком и не понимал, да и этот вряд ли станет исключением. С феноменальной точностью Достоевский водит вас закоулками вашего же сознания, чтобы потом практически обнажить то, что было спрятано, но открывает тоже не полностью, — финальный шаг необходимо сделать самому, — и автор смиренно, но настойчиво и предлагает это сделать, и этот последний шаг становится откровением, переворотом в вас самих. Сквозь ткань романа ближе к концу начинают проступать все новые, новые и новые грани давным-давно существующих связей, все сплетается в настолько филигранно вымученную и выстраданную картину, что тебя начинает бить дрожью от того, что опять же, это акт творения человеческого сознания.

  Переоценить этот текст нельзя, воспринять его возможно только полностью пропустив через себя, впитав и вдохнув через надрывное страдание всю боль человеческого существа, взывающего к своей Божественной природе.

  8

  968