Рецензия на книгу

• 

  Аноним10 апреля 2019 г.

  Как это ни странно, я никогда не пытался анализировать, почему мне так зашла книга (а перед этим ещё и фильм). И вот сейчас, когда вдруг стало ясно как день, что каждая из историй в книге описывает борьбу с разных видов дискриминациями, ум не приложу, как я раньше этого не заметил. «Ленка, да ведь это же очевидно!» — завопила моя подружка-старушка Галина Зиновьевна, когда я недавно поделился с ней этой мыслью. Ну… судя по рецкам на ЛЛ – далеко не всем и отнюдь не сразу.

  Что мы имеем: аболиционизм – борьба против рабства, борьба против гомофобии, борьба за экологию (мне видится это на первом месте, хотя автор, всё же, пожалуй, имел в виду засилье коррупции как основную проблему), дальше борьба на тему «старики – тоже люди», дальше – борьба против существования каст, а именно за права клонов, и последнее, в центральной истории, как я это понимаю — уже стандартная войнушка против равного, а по сути борьба за возможность жить и помнить светлые моменты.

  Вот эту вот восстававшую справедливость несколько лет назад я бессознательно восприняла и пришла в эйфорию. И очень давно решила, что просто необходимо перечитать книжку в оригинале, тогда же где-то её раздобыла-выменяла, и вот ура, час настал. Впрочем, у меня была сильная боязнь, что я могу не понять птичьего языка Закри, если и в русском-то варианте, который меня угораздило кусками даже начитывать вслух – так пёрло от книжки – не всё удавалось прочитать и осознать с первой попытки. Однако как только у меня в руках оказалась бумажка, и я развернул её посмотреть этот голубиный язык, страх изчез: если читать это, не обращая внимание на неправильное написание, а думать, как написанное должно звучать, всё становится более чем понятным. И, наверное, логично, что чем раньше по времени происходила история, тем сложнее лексика. Муторнее всего было читать дневники Юинга, которые в первой их части я ещё сверял с переводом, пока не обленился — слишком много эпитетов и незнакомых синонимов к в общем-то знакомым понятиям. Надо отметить, что наш переводчик очень постарался, не следуя букве Митчелла точь-в-точь, он точно передал дух описываемой эпохи. Приведу пример фразы с одной из первых же страниц, ответа Юинга на вопрос подлюги Гуза сколько можно выручить за четверть фунта зубов:
  

  
  I confessed I did not.

  Или
  

  
  Я признался, что сведениями на этот счет не располагаю.

  Ну каково, а!
  Бумажку с русским вариантом я впаривал нескольким людям и в итоге у кого-то оставил, не особо о том сожалея, ведь у меня всё равно оставалась английская бумажка, — поэтому я не могу сейчас посмотреть имя переводчика, а гуглить в тырнете – нууу, потом как-нибудь. Но то, что он сделал с частью про Юинга – великолепно (хотя всегда найдутся те, кто обвинит в отсебятине и будет чморить почём зря).

  По причине природной лени же я не смотрел переводы французских высказываний Евы. А что, у англичан не принято отправлять в сноски переводы фраз на ином языке, подразумевается, что каждый англичанин свободно понимает френч?.. Досадно, конечно, но я к таковым не отношусь. Ещё я не уразумел, почему Indian обозначает индейцев, а не индусов, а потом те же племена оказываются негритянскими. Выяснять, опять же, поленился, так что возможно, это просто у меня знания ограниченные. В остальном касательно языка нареканий не возникло.

  Примечательно, что центральная история наглядно демонстрирует нам птичий язык, смешанный, исковерканный, так сказать, пиджин инглиш, хотя он, имея иную этимологию, всего лишь созвучен с голубятиной, а Юинг в своей самой древней части поминает про птичий язык мориори. С чего начинали, к тому и пришли: в постапокалиптическом мире Митчелла новому идеализированному племени приходится воевать с враждебным.

  Письма Фробишера читаются как поэма… что в универе я упивался их ритмом и слогом, что сейчас. Попроще, чем у Юинга, но очень даже художественными, поэтическими – лучше не скажешь. После него слог повестушки про Луизу Рэй показался вовсе простым и полетел что твоя пулемётная очередь: та-та-та-та-та-та – главка за главкой.

  Однако самым любопытным оказалось то, что перечитывая и уже будучи в курсе относительно содержания, я начинаю замечать странные моменты в поведении героев, о которых в романе гмм… нет ни слова в том смысле, что имеется в виду другое. Сейчас объясню. Например, тот негритянский дикарь мориори, как бишь его звали в русском варианте уже не помню, про себя произносил его имя как Отуа, объясняет свой взгляд узнавания каким-то интуитивным знанием, что «ты – друг». Примерно так же себя ведут шаманы, держащие племя в зависимости и на расстоянии, прикидываясь, что им ведомо неизвестное (= знание некой тайны, доступ к неким знаниям, а тех, кто начнёт спорить про действенность современного шаманизма, отправлю читать «Листы каменой книги» — там великолепно описано постижение этого механизма сиротой погибшего шамана на собственных шишках). Так же себя ведут рыбаки: подцепить человека легко, предоставив ему ломать голову над некоей загадкой. Смотрите, сколько раз Юинг вспоминает этот взгляд, гадает о причинах, так и не выходит он у него из головы, и даже объяснение Отуа отнюдь не проливает свет на причины. Нет, Митчелл конечно же не подразумевал хитрости в своём персонаже, но из поведения его она следует… Заложить бы такие механизмы ему в действия доктора Гуза – и вышло бы гораздо более достоверней психологически. Но именно доктор Гуз выходит простачком, а негр Отуа профессионально манипулирует своим спасателем.

  Использование налицо в части про Сонми. Я всем восторженно рассказывал, насколько сложнее, хитроумнее и трагичнее её сюжет в книге, который свели к обычной антиутопии со счастливым финалом в фильме. В книге

  всё, что с ней происходит – хорошая декорация. Мнимая подготовка к мнимому восстанию — средство для получения исторического факта в реальном времени. На мой взгляд, это самая сильная из всех историй, потому что спокойно рассказывать о провале и не быть сломленной можно лишь понимая, что только так и можно не допустить окончательный провал

  .

  В плане использования забавный перевёртыш вышел и с музыкантом: он считал, что пользует всех в доме, да и вообще часто поминал в письмах, как использует разных людей, однако на самом деле все пользуются им, а сам он в почти захлопнувшейся ловушке.

  Пока не ушла далеко от этой истории, хочу добавить, что к борьбе против гомофобства здесь присоединяется борьба против нарушения авторских прав, нооо… есть одна штука в «Атласе», которая мне не нравится. Это тезис Митчелла о мире Эйдосов, что идеи витают в пространстве, и конкретным воплотителем их может стать любой их словивший. То есть, по Митчеллу авторских прав не существует, и борьбу за них он мог описать только как неразумную глупость, поэтому в книжке о ней нет ни слова, а то, что вижу я на её страницах – уже сугубо необъективное восприятие.
  В силу этого же мне противна идея «меченых кометой» людей, она раздражала ещё и в фильме. Если бы не налёт этой вот мистики (именно которая к сожалению нашла отражение в названии романа), книжка была бы великолепна. Конечно, идеи кочуют, если изъять Христа по Тендрякову, история родит нового, но причины в общем развитии цивилизации и умов, а не фантомном воображаемом мире Эйдосов. Не думаю, что когда Вернадский заговорил о ноосфере, он имел в виду нечто метафизическое – речь шла о совокупности всех существующих и происходящих явлений в среде обитания человека. Митчелл же, увы, преподносит нам буквальное понимание этого понятия.
  Кстати для меня новостью стало, что Эйрсу снился сон о подземельях Сонми, как-то невнимательно я читал книжку в первый раз, или память подводит.

  В этот раз Луиза потрясла меня тем, что так холодна с соседским ребёнком: на моей памяти в первом прочтении она гораздо теплее с ним разговаривала. Насчёт самой Луизы у меня возникло сильное сомнение. Как бы да, в фильме её сделали коричневой, в книге нет ни слова о том, что она цветная. На дворе 71 год, возможно ли, чтобы в это время цветная девушка могла заниматься журналистикой – для меня большой вопрос. Ведь ещё в середине 60-ых был пик борьбы за равноправие цветных с белыми. Возможно, что авторы фильма сделали так, не подумав, возможно, что просто я не знаю истории, однако если бы даже всё уже устаканилось, и девушка имела бы права на доступ к знаниям и работу, простите-ка… об её отце там — о, сколько поэзии вложено в это имя! — Сиксмит (!) рассказывал, каков тот был молодец, храбрый вояка и тоже журналист. Так вот, если бы он был цветным, у него не вышло бы сделать такую карьеру, а будь он белым, где бы прятал он свою цветную незаконную дочь… Всё-таки, наверное, неправы авторы фильма. А лучше, конечно, фильм с книгой в сюжетном плане не сравнивать, тем более, что на язык кино структуру книги переложили на мой взгляд очень хорошо.

  16

  1,8K