Рецензия на книгу

• 

  Аноним7 апреля 2019 г.

  «Любовь, которую не удушила резиновая кишка от клизмы, — бессмертна»

  Наивность — самый страшный грех для циника. А любовь — худшее наказание, причём такое, которого циник сам будет отчаянно желать. Испытывать на прочность, признавать или отрицать, пытаться удушить, уменьшить или хотя бы сбежать, — а потом возвращаться и любить ещё отчаяннее. Это любовь поэта Серебряного века: она похожа на стихи в прозе, из года в год ей нет покоя, и обёрнута она в отвратительно прекрасные слова.
  Но можно ли назвать такую любовь циничной? Дочитав роман, я даже отыскала определение «цинизма», потому что главные герои не вполне походили на то, что я себе представляла из-за названия. Впрочем, всё было верно — кроме моего утрированного представления о том, как ведут себя циники.
  Циники не гордятся и не хвалятся тем, что они циники, ведь им плевать, что об этом думают окружающие. Они бросают вызов не себе, а другим, поэтому циничность — это стиль жизни, а не показная черта характера. Это извращённое удовольствие говорить постыдную правду, когда все лицемерят. Это равнодушие к мнению и настроению толпы, к её страданиям или восторгу. Это избирательная сострадательность (чаще всего к себе) или её полное отсутствие. Это осознанное и постоянное принижение значимости всего на свете, ведь нет ничего достаточно важного, из-за чего бы стоило переживать.
  В конце концов, главная героиня — Ольга — дошла до того, что не смогла найти ничего достаточно важного, чтобы ради этого жить. У главного героя — Владимира — была хотя бы любовь к Ольге, но у той — не было ничего.
  Впрочем, насчёт Владимира есть определённые сомнения. Сегодня человек в такой же ситуации не стал бы называть свои чувства любовью. Оно и понятно, почти сто лет прошло с тех пор: человечество пережило Вторую мировую войну и распробовало вкус атомных бомб, дождалось сексуальной и компьютерной революций, слетало в космос и, не найдя там ничего интересного, вернулось уничтожать планету дальше. С другой стороны, немного грустно, что, хотя цинизм по сути остался прежним, такой как у Владимира и Ольги циничной и бессмертной любви сегодня не найти. Во всяком случае, о ней больше не пишут романы.

  Новые порядки приходят на смену старым чаще всего через отрицание или бунт. Но только в Серебряном веке это приняло форму декаданса. И цинизм той эпохи в какой-то мере кажется мне агонией декаданса, который больше никогда не вернётся. Герои эгоистичны, аморальны, в высшей степени эстетичны, но у них нет ни желания, ни сил бороться со старыми порядками. Поэтому они живут, ничего не предпринимая, и разговаривают, ни к чему не приходя. Однажды зашедший к паре героев в гости старинный друг заметил:
  «— Ты остpишь… супpуга твоя остpит… вещи как будто оба смешные говоpите… всё своими словами называете… нутpо наpужу… и пpочая всякая pазмеpзятина наpужу… того гляди, голые задницы покажете — а холодина! И гpусть, милый. Такая гpусть! Вам, может, сие и непpиметно, а вот человека, бишь, со свежинки по носу бьёт.»

  Главные герои именно таковы. Вообще сюжет романа очень характерен для своего времени: он её любил, они поженились, она изменила ему с его братом, а потом им обоим — за деньги — с ушлым дельцом, правда, деньги отправила в качестве помощи голодающим детям, но потом-то, ничуть не стесняясь, они с мужем оба жили на деньги этого мошенника хорошего человека. При этом времена были сложные, поэтому роман является и летописью революции с необычной стороны — стороны творческой интеллигенции, которой эта революция не нравилась, но и не оставляла выбора.
  Много ли в романе автобиографичного, мне сложно судить: с жизнью Мариенгофа я знакома самым поверхностным образом. Во всяком случае, эпоха в романе отражена верно, а уж пресловутая «русская трусость» главного героя и вовсе могла быть списана с автора: всю творческую жизнь Мариенгоф подвергался критике и травле, и когда его особенно припекало — отступал и сдавался. Похоже на Владимира из романа.
  Так или иначе, роман этот, будучи среди прочего полон образами отрубленных рук, мёртвых лошадей и каннибальствующих крестьян, а также робкой бессмертной любовью к женщине и пассивным неприятием происходящего в стране, — так или иначе, роман этот мне понравился. Возможно, именно из-за ярких, пусть и мертвящих душу, образов, из одних которых можно было бы составить отдельную поэму. Возможно, из-за циничного юмора, который привлёк меня к книге с первых страниц. Возможно, просто потому что Бродский был прав, и это один из лучших русских романов XX века. Впрочем, что именно думал Бродский, мне точно не известно, с собой бы разобраться. Могла ли я хоть раз в жизни сказать, что моя любовь бессмертна?.. Или я слишком цинична для этого?..

  38

  1,9K