Рецензия на книгу

• 

  Аноним30 марта 2019 г.

  И снова мифогенная любовь каст

  Раньше, читая откровенно женские романы, я думала, почему же эта херь настолько отвратительна и однообразна, что вызывает рвоту. Хотя было бы откровенно лучше, если бы это дерьмо параллельно не травмировало психику. И вот я обнаружила средство, которое снимает все психические побочки женских романов - истерическую графоманию от Симоны де Бовуар, которая в многочисленных повторениях и цитациях литературных произведений выложила содержание мифов о женщине в исполнении разумных мужчин и интерпретации мужских мнений тупорылыми бабами. И если бы последние больше молчали, вряд ли бы мужской мир поразила бы ответная истерия антифеминистов.

  Как типичная католичка, впадающая в экстазы от употребления блевотины, Симона начинает с типичной женской вторичной интерпретации того, чего начиталась и наслушалась. Конечно же начиталась она, помимо классики литературы и философии тех самых рвотных романов, и говорит от первого лица множественного числа, объединяя под своим мнением... кого? Феминисток? Сочувствующих рабочему движению? Просто любых читателей? И читательниц ли вообще? Будучи католиком, у тебя не так уж много путей попадания в ад (и ни одного - в рай): твое религиозное разочарование в отсутствии Истины стремительно приводит тебя либо к атеизму, либо к сексуальной развращенности, либо в протестантизм, до конца не отрицающий Бога, но пренебрегающий Им по полной программе, сугубо дроча на Библию и тех же католических Учителей Церкви (бедный Златоуст, за что тебе такая компания?). Симона решила не выбирать - она же баба - и решила пасть по всем фронтам.

  Она начинает с небольшого экскурса в теорию экзистенциализма, через которую женщине должно обрести свою трансценденцию, а не пребывать в имманентности. Для христиан (не католиков, конечно же) трансценденция могла бы значить раскрытие своей ипостаси, но в данной книге последнее слово далеко от богословского определения и используется в значении "стороны проявления", что тоже позывает на рвоту. Для еретиков и прочих атеистов это означает полноту бытийности, выход за границы того, что человек уже имеет и представляет из себя. Тупость этого подхода налицо: трансценденция у экзистенциалистов носит экспансивный характер, она строится на присвоении мира вокруг. Причем именно этот аспект Симона то пытается вручить женщинам (потому что в современной ей культурной среде обладать могут только мужчины), то отнять (потому что женщины все равно начинают заниматься экспансией мужского). Через изменение прав женщин, даровании им политических и экономических свобод Симона верит, что женщины будут достигать своей собственной трансценденции. Но, как бэ, права-то те же самые - мужские, и это просто приглашение в равенство в мужском мире. Звучит неплохо. К тому же настоящее время демонстрирует исполнение чаяний Симоны - равные права даны, но всё равно что-то идет не настолько идеально. Просто баб заняли иной суетой и окончательно лишили женского. Второй пол остался биологическим аспектом, людьми женщины не стали, зато своим присутствием в любом месте еще больше развратили мир мужчин. А ведь именно от развращенности мужчин Симона и вырастила обиды на этот мир.

  Чем дальше в книгу, тем глубже ощущение недотраха у автора. И это диагноз. Начав с биологии, которая предопределила женщине удел деторождения, Симона проводит логическую цепочку, как взаимоотношения полов якобы выродились в сугубо сексуальные. Мужчины у нее от трутней, в нужный сезон вьющихся вокруг матки, эволюционируют сначала в патриархов, озабоченных продолжением рода для сохранения за ним освоенных, завоеванных и заслуженных земель и капиталов, а затем деградируют до насильников. Зато эволюция женщины в ее воображении идеальна: из жертвы, которая обязана рожать и вести хозяйство, она должна стать образованной гетерой, а потом попросту шлюхой, которой дано право решать, какую сексуальную жизнь вести. Именно этот бонус дадут женщине равные экономические и политические права - возможность выйти за рамки пола, обязывающего на деторождение и подчиненное положение относительно мужчины. И это Симона еще не в курсе, что именно контроль беременности и мифы о женских оргазмах и являются причинами сексуальной неудовлетворенности.

  Кажется, что говорить обо всем, рассказанном Симоной, неакуально, но ведь реально женщины продолжают пренебрегать не просто женским, а человеческим. Думаю, что примерно 99,9999999999% всех женщин - омерзительнейшие создания и лучше не становятся. Они все еще вторичные существа, только теперь встроенные в ложные иерархии рабочих мест, государственного попечения, а в семье - после собственных детей. Заняв государственные посты, став учредителями компаний, активно участвуя в общественной жизни, планируя беременность и выбирая сексуальных партнеров, женщина просто сменила род деятельности, что вообще-то не меняло изначального смысла половых отношений, не преследующих телесного и чувственного удовлетворения. Симона, как типичная коммунистка, предложила свою собственную лажовую анархию, заявив, что женщина на социальной лестнице не идет после мужчины, но при этом отрезав ей истинный путь совершенствования, где мужчины нет - стяжание Святости. Тупо потому, что католицизм - херь, а в контексте христианства трансценденцию имеет только Бог, а не человек. Коррелятом патриархальной семьи у нее называется не монашество, не целомудренная аскеза, а сексуальный разврат, названный здесь свободной любовью. В результате половая жизнь - это тупо сексуальная жизнь и больше ничего. Люди - тела, цель которых - экспансия окружающей действительности в непрерывной суете духа своего времени.

  Несмотря на откровенную бесталанность и тупость книги, я нашла в ней несколько полезных моментов. Например, мне стало ясно, почему и зачем сохранялись родовые законы в периоды патриархата и как отношения собственности влияли на семейную мысль. К тому же стало очевидно, что даже в секулярном обществе стран, в которых традиционно распространен католицизм, сохраняются именно католические извращения мировоззрения - святость со времен Франциска Ассизского тесно связывалась с экстатическими состояниями, а эрос к духу очень легко переходил либо к пренебрежению плоти в значении тела (и именно так интерпретируется это слово у Симоны), либо к вожделению вообще любого тела, носитель которого вызывает экстаз. Так что не удивительно откровенное манихейство в европейской материалистической философии и апелляция к сексуальному в культурной сфере. Меня мало что устроило в описаниях древней истории, зато отрывки о современных Симоне феминистических движениях были чуть ли не единственными адекватными кусками этой непоследовательной книги. Опять же, все то, что и называлось мифами, и не называлось, лично для меня мифами и осталось. Оба тома - это перманентное нытье и осуждение, в первом - мужчин, во втором - условий формирования женской психики как таковой. Описав эти самые психические проявления "женского", Симона тем самым закрепила эти стереотипы для дальнейших проялений женского творчества, так что теперь «Поющие в терновнике» для меня обрели смысл - это же аналогичная труду Симоны демонстрация женской участи в поколениях, где абсолютно так же женщина не получает ни сексуального удовлетворения, ни отрад семейной жизни, ни обретения себя в духовном плане, зато очень последовательно хулится религиозность в контексте католицизма, а психическая адекватность приобретается девушкой через карьеру артистки.

  Если кого-то еще интересует вопрос, зачем феминисткам понадобилось равенство и почему его добивались через рабочее движение и выставление себя социальной жертвой, а не пострадавшей личностью: тупо, чтобы менять мир вместе с мужчинами и получать его удовольствия. То бишь - ничего хорошего. Осуждая отношение к женщине как к объекту, Симона все равно не выделяет личностное и подолжает мслить в рамках классов. Только вот мир все равно в результате меняют элиты, а не демократические массы, его меняют харизматические личности, лидеры, выделяющиеся из толп имманентствующих масс. "Кастовость" женщин и мужчин тут никакой роли не играет - социальная лестница все равно строится не по способностям вообще, не по количеству участников, а силовому потенциалу и эффективному пиару. Но при всем пафосе автора, ее это даже не интересовало: все, чего она хотела добиться для женщин - сексуальной удовлетворенности, получив для женщин право аналогичной десублимации эроса (см. «Эрос и цивилизация» ), соответствующей социальной же его сублимации. Хочешь реальнго удовлетвореия - так и не сношайся с теми, кто не имеет мужского достоинства, кто рассматривает женщину как объект и склонен брать (трансценденция же, чё), чьи ценности входят в противоречие с твоими и кто не готов нести ответственность за следствия полового акта. Хочешь бунт против мужской озабоченности - не предлагай в противовес свою. Равенство в социуме предполагает забытье своей личности, а не приравнивании функций и досуга человеческого скота. Свобода выбора состоит не в конкурентной борьбе, где выбирают лучшее или экспансивно навязывают "Другому" Своё, свобода - в осознанном понимании изначально своего, единственного и вечного во взаимной воле, в глубоком самопознании. Это и есть та самая свободная любовь.

  24

  1,8K