Рецензия на книгу

• 

  AdrianLeverkuhn19 декабря 2018 г.

  Малиновый Букер

  Что-то последнее время я скатываюсь в жанр «только плохие рецензии», но что поделать. Хорошие книги, что я читаю, либо тянут не на рецензию, а на полноценную статейку «по мотивам», которая идёт не на ливлиб, либо что там писать, и так всё понятно, качественно написано, всё хорошо. А вот с плохими как-то интереснее.

  И вот, из исследовательского интереса я решил почитать Ондатже. Как-никак, лауреат Золотого Букера! Букеровская премия у меня не вызывает такого отторжения, как Нобелевская. Имена не особо плохие, апломб выдачи тоже не запредельный, ну, премия и премия. Потому было интересно узнать, что же там наголосовали и выбрали. Плюс описание фабулы с википедии было очень интригующим: обгоревший умирающий лётчик, который в бреду рассказывает тяжёлую историю своей жизни.

  В общем, это не просто провал, это эпичный провал. Я не буду врать и говорить, что прочитал очень много. Нет, около трети, дальше я просто не мог себя заставить читать, хотя некоторые моменты сюжета, что я успел увидеть, меня интриговали и вызывали желание почитать дальше (видимо, придётся смотреть фильм или ограничиться википедией с пересказом сюжета). Проблема в стиле, проблема в подаче, проблема в наполнении, и не просто проблема, а ПРОБЛЕМИЩЕ.

  Любители добавить в повествование восток-дело-тонкое и загадочную арабскую душу — это настоящий рак современной литературы, потому что это всегда скатывается в безумную и наиглупейшую пошлость. При этом даже необязательно, чтобы книга была про арабскую ночь, волшебный восток, где чары и месть отвага и честь дворцы и песок: эти фейлы можно успешно затащить вообще всюду.

  Какое восточное литературное произведение самое-самое известное? Не берём в расчёт Коран, это книга религиозная, а я говорю именно про художественную литературу или типа того. Конечно, очевидный ответ — это «Сказки 1001 ночи». И у меня есть искреннее ощущение, что все подобные утончённые духом писатели прочитали краткий пересказ «от Николая Куна» (при всём уважении к оному (и знании, что он писал про греческие мифы)) и начали наворачивать загадочных томных оборотов с двух рук. И при этом никакого чувства контекста.

  Начнём с того, что 1001 ночь происходит реально вот на востоке. С подробно (насколько это возможно для сказок) прописанным антуражем, с восточными героями и повсеместно используемыми классическими арабскими легендами. В конце концов, эта книга непосредственно оттуда, из тех времён, плоть от плоти, потому все сложные обороты, которые представляются при мысли о арабской литературе, там максимально к месту.

  Также это как бы кровавенькая книга, с жестокими и подлыми убийствами, с большим количеством секса. Ни жестокость, ни похоть при этом там не используются для провокаций. В одном из первых рассказов у нас есть джинн и женщина, которая с ним ходит. Она просит двух персонажей «возлечь с ней», что они в итоге и сделали. Таким образом, она изменила джинну с этими ребятами. И это было естественно, это не выделялось, это часть сложных нравов местной публики.

  Я не говорю, что надо прям писать ровно как в тех сказках, нет. Я говорю, что нужно понимать, какие ты используешь приёмы и использовать грамотно. Вот есть, например, «Татарская пустыня» , автор понимал, что он пишет в довольно западной тональности, и использовал не самое большое, но уместное количество татаропустынного колорита. Есть «Хаким из Мерва, красильщик в маске» , замечательный рассказ Борхеса, где он подробно и сильно подражает арабским мусульманским историям. Там ясно видно, что это взгляд очень начитанного, но европейца, однако ничего из слагаемых «того самого восточного стиля» не потеряно.

  А теперь представьте, что вы пишете про свой день. Сегодня я встал в 8 утра по будильнику на моём iPhone. Одесную еси кот мой лежал, ликом светл да взглядом чист. Мне повезло, после вчерашней пьянки у меня остались продукты, и приготовил я яичницу из яйца, что курица даде по воле Божией для рабов своих, а водица колодезная избавление ниспослала на меня от дичайшего похмелона.

  В лучшем случае, абзац выше — это пародия, в худшем — просто какая-то мешанина, которая так легко идентифицируется из-за того, что мы с вами привыкли и понимаем, как подобный язык (в данном случае — закос под церковный) используется на самом деле. Тут нужно либо трусы надеть, либо крестик снять, а то похмелон и подобные интонации как-то плохо сочетаются. И дело даже не в религиозности тематики, я мог бы с тем же успехом навставлять закосы под, не знаю, Илиаду, было бы всё равно странненько.

  Так вот, почему безграмотное использование прекрасных стилистических приёмов из примера выше сразу осуждается и осмеивается (справедливо), а безграмотные закосы под восточную премудрость превозносятся как «загадочность» и «романтичность»? Ондатже, в принципе, всю эту почти треть книги именно подобное и делает. Серьёзно, это абсолютная стилистическая безвкусица и попытки навернуть загадочности и одухотворённости этой истории.

  Не исключено, что я зря зацепился за место действия книги и Ондатже просто по жизни так пишет, но бесконечные слои банальных метафор, попытка каждое действие очень сильно драматизировать и НАРИСОВАТЬ КАРТИНУ чего-то там — это просто пыль в глаза и дешёвая уловка, чтобы прикинуться тонкой прозой, уж извините. Никакого чувства уместности и своевременности, и если ложка хороша к обеду, то Ондатже — ужасно медленный убийца с крайне неэффективным оружием.

  В общем, тл;др: у меня бомбануло, да.

  15

  1,3K