Рецензия на книгу

• 

  Аноним31 октября 2018 г.

  Зебальд нетороплив и монументален. Он не спешит, его текст также основателен и устойчив как стены европейских крепостей. По камушку, по кирпичику возводит он фундамент романа, крепкий и непоколебимый. И в то же время несколько шаблонный, по не единожды проверенной другими писателями схеме: есть рассказчик от первого лица, прочно ассоциируемый с автором, который в путешествии по Европе встречает некоего странноватого человека по имени Жак Аустерлиц (в честь Оффенбаха, кстати). У того, в свою очередь, есть собственная история, о которой нам и поведают в виде то ли романа, то ли энциклопедии архитектуры. При этом автор-рассказчик постарается как можно меньше проявлять себя, пытаясь превратиться в безликого и почти отсутствующего слушателя и ретранслятора. Отсюда эти многочисленные "сказал он, сказал он" по тексту, а не более стандартные и привычные "он рассказал мне, что", и чехарда местоимений "я-ты-он".

  Я всё ещё не могу решить, понравилась ли мне книга. В целом вроде бы да, главное, что прочитала я её не без удовольствия. Но в послевкусии осталось слишком много недосказанности и белых пятен. Рассказ в рассказе не завершён где-то на треть, ниточки продолжают виться и, скорей всего, никуда не приведут. Но и точки ещё нет - не поставлена. Рассказчик вроде как старался остаться за кадром, но, тем не менее, его много, и при этом он никто. Слишком много его как сознания и подсознания, в любой паузе в рассказе Аустерлица он прорывается потоком собственных мыслей и ассоциаций. Слишком мало его как конкретного человека из плоти и крови. Не за что уцепиться, чтобы составить законченный образ, что мы о нём знаем? Главный герой более реален, но также не завершен, однако он и должен быть таким - человек без прошлого, оторванный от корней, семьи, родины.

  К визуальной части такое же двойственное отношение, эдакий корпускулярно-волновой дуализм. Фотографии играют определенную роль, но вот помогают они или мешают? Не могу решить. Во время чтения я всё время отгоняла от себя вопрос о том, что было первично: текст или изображение. И каковы истории каждого из снимков? Откуда они, кто их сделал на самом деле, где и когда? Понимаю, что книга станет настоящим сокровищем для любителей истории европейской архитектуры и урбанистики. Но очень тяжело проникнуться описаниями - подробнейшими! - тех мест, которые вряд ли удастся посетить. В этом плане часть фотографий даёт некоторое представление об описываемых крепостях, мостах и вокзалах, но этого недостаточно.

  Есть пара незначительных триггеров, которые сработали точно в цель. Во-первых, короткий пассаж про язык как город. Или город как язык, если будет угодно.
  

  
  Если представить себе, что язык — это древний город с замысловатым переплетением улиц, закоулков, площадей, с домами, история которых уходит в седую старину, с кварталами, очищенными от ветхих построек, с отремонтированными зданиями и новостройками, с современными районами, разросшимися на окраинах, то я сам был подобен человеку, который долго отсутствовал и теперь никак не мог разобраться в этом причудливом конгломерате, не понимая, для чего нужна остановка и что такое двор, перекресток, бульвар или мост.

  Во-вторых, язык как основа сознания и самосознания.
  

  
  Помню только новую одежду, от которой я очень страдал, помню необъяснимое исчезновение зеленого рюкзачка, и почему-то мне кажется, что я еще помню, как умирал мой родной язык, как он день ото дня становился все тише и тише, как постепенно я переставал ощущать его шевеление, хотя мне думается, что все же он довольно долго еще был во мне, то скребся, то постукивал, как некое существо, которое заперли и которое всякий раз, когда на него обращают внимание, замирает от ужаса и молчит.

  Для текста, переполненного архитектурой и историей, это действительно незначительные моменты, но именно тогда мы с автором вошли в резонанс.

  16

  844