Рецензия на книгу

• 

  sq5 октября 2018 г.

  Пациенту требуется уход врача. Доктор, уйдите!
  

  Начинается книга длинным и витиеватым рассуждением о мотоциклах и о разных подходах людей к технике.
  Прочитал. Кайфа не ощутил. Я и без этого объяснения знаю, что существует два типа механиков. Одни любят на досуге копаться в железе, чтобы руки были по локоть в масле. Другие имеют диплом по тому, что называют теоретической механикой. Они заняты зарабатыванием денег и предпочитают эти деньги потратить, чтобы в масле покопался кто-то другой.
  И мотоциклы не особенно интересны мне.
  Есть у меня приятель. На старости лет осуществил детскую мечту: купил Harley Davidson. Получил в подарок золотой кулон от фирмы. Поездил -- надоело. Продал мотоцикл. Кулон в подарок новому владельцу отдал. И вся любовь.

  Но книга не про это. Она про философию и игры ума. Примерно на такие темы я люблю вести беседы за рюмкой коньяка с теми, кто в состоянии и согласен их поддерживать.
  Стало интересно, когда это стало понятно.
  Автор затронул многие вопросы, которые не разрешаются чтением Википедии. На некоторые у меня есть свой ответ, другие лежат за пределами моего интереса, потому что сводятся, по моему мнению, к игре в слова.

  Безусловно интересен вопрос о существовании.
  В каком смысле существуют призраки, и в каком -- физические законы?
  Если встать на позицию, что существует только то, что обладает массой (или энергией, что то же самое), то получится, что физические законы не существуют точно так же, как и призраки.
  Однако, на мой взгляд, это не более чем недоразумение. Без сомнения, я сам, стол, интернет, призраки и физические законы существуют по-разному. Просто так уж сложилось, что слово "существование" у нас одно. А должны быть разные. И таким образом проблема сводится к игре в слова, а вопросы экзистенции из сложных превращаются в забавные, как раз такие, которые лучше всего обсуждаются за рюмкой Арарата.

  Научный метод рассказан образно. Редко такое встретишь. Попутно выясняется, почему механики (которые в масле) бывают неразговорчивы. Это оттого, что только кажется, что они заняты ручным трудом. На самом деле -- умственным.
  И всё это показано на примере мотоцикла! Классно!

  Рассказал автор и о науке чистой и прикладной, о мотивах исследования. О гипотезах и "доказанном" знании.
  (Для лайвлибовцев последнее можно представить как различие между non-fiction и художественной литературой. Что в моей фразе соответствует чему, не важно.)
  И всё снова на примере мотоцикла. Красиво.

  Мотоцикл -- очень удачная метафора. С одной стороны, мало кто действительно понимает этот механизм до конца. С другой, любой представляет его себе в общих чертах. Это как раз то что надо, чтобы иллюстрировать идеи разной сложности.
  К тому же описание реального путешествия позволяет отдохнуть от трудных философских вопросов. Плюс задаёт метафору познания как путешествия в неизвестном направлении и (особенно) штурма горной вершины. Эта метафора, на мой взгляд, менее удачна. Во-первых, слишком уж затаскана. А во-вторых, как мне кажется, познание -- не пытка. Как раз наоборот. Оно -- удовольствие.
  Исследование мотоцикла по сути и есть настоящая наука, но только в одном случае: если человек относится к мотоциклу как к реальности, а не по-потребительски как к средству передвижения.

  К сожалению, на этом положительные впечатления кончились.

  Главная идея Роберта Пёрсига (он же Пирсиг) -- исследование границы между двумя видами познания. Сам он противопоставляет их как классический и романтический или как теоретический и эстетический. Классическим Пёрсиг называет естественнонаучный подход, романтическим -- художественный.
  Это всё вопросы типа "в какой момент множество песчинок становится кучей песка?" Из этой же серии слова вроде холизм-редукционизм, анализ-синтез, корпускулярно-волновая двойственность и т.п. Можно и Будду сюда приплести при желании (у меня такого желания нет).
  Я уже давно пришёл к выводу, что все подобные разделения имеют фрактальную границу. Это граница, отделяющая, например, внутреннюю часть множества Мандельброта от внешней. Про границу известно многое. Самое главное: её нельзя достичь ни изнутри, ни снаружи в конечное время. Можно к ней сколь угодно приблизиться, но достичь нельзя.
  Так и в жизни, природе, экономике и всём остальном. Можно сколь угодно долго уточнять, что является моральным или аморальным, нравственным и безнравственным, где проходит граница между сходством и различием и т.д. и т.п. Можно написать любое количество книг на эти темы, построить сколь угодно длинные и запутанные философские системы. Всё это можно.
  Нельзя лишь одного: раз и навсегда установить границу. На это потребуется бесконечное количество бумаги -- большее, чем масса нашей Вселенной и всех параллельных вместе взятых.

  Ну и Роберт Пёрсиг очень скоро занялся ровно этим безнадёжным делом в лучших традициях современной философии.

  Он взял слово "качество", начал писать его с Большой Буквы и принялся долго и нудно определять его точный смысл. А мог бы взять какое-нибудь другое слово высокой степени абстрактности (счастье или греческое aretê). Поскольку в конечное время отделить это слово от всех остальных невозможно, он сделал вид, что построил его окончательное определение, опираясь на учения миллиона разных философов (главным из которых назначен Лао Цзы), и с привлечением санскрита, греческого, латыни и ещё чего-то в этом роде. После этого Роберт Пёрсиг начал генерировать бредовый текст в стиле учебника современной философии. Примерно такой:
  

  
  «Качество бестелесно, бесформенно, неописуемо. Видеть тела и формы – значит интеллектуализировать. Качество независимо от любых тел и форм. Имена, тела и формы, которые мы придаем Качеству, лишь частично зависят от него. Также они частично зависят от априорных образов, которые мы накапливаем в памяти. Мы постоянно стремимся отыскать в событии Качества аналоги нашего предыдущего опыта. Без этого мы не способны действовать. Мы выстраиваем язык через эти аналоги. Мы выстраиваем через эти аналоги всю нашу культуру».
  ...
  Как указано в описании курса сметковедения, эту внутреннюю часть можно подразделить на три основных типа внутренних ловушек сметки: блокираторы эмоционального понимания («ценностные ловушки»); блокираторы познавательного понимания («ловушки истины»); и блокираторы психомоторного поведения («мускульные ловушки»).

  И такой текст тянется страниц на сто, если не больше. При этом всё время подчёркивается, что мы знаем всё об этом Качестве и так, без всяких пояснений.
  Ну не похоже ли это на то, что Качество-с-большой-буквы следует принять в качестве-с-маленькой аксиомы и перестать пудрить нам мозги словоблудием? Так поступил в своё время Евклид. Точно так же поступают сегодня физики, оставляя без определений базовые понятия своей науки типа длины или массы.
  Принять категорию качества за аксиому, разумеется, можно. Но тогда придётся выводить из аксиомы значащие теоремы. А мы, к сожалению, можем только воздух сотрясать. Вот в чём главная проблема современной философии, а вовсе не в вопросе первичности материи или идеи.

  Все эти упражнения в классическом философском пустозвонстве напоминают "бесконтактный бой". Мастер делает пассы в воздухе. Его ученики валятся от этого на пол пачками. Однако обычный хулиган спокойно подходит к "мастеру" и разбивает ему морду в кровь. Просто он не знает, что перед "мастером" надо сразу падать.
  Вот и я тоже не знал.
  Всего в книге 32 главы, но посреди 26-й я было сломался и чуть не бросил. Пропустил половину главы, потому что перестал что-либо понимать, и продолжил. Надеялся, что дальше станет лучше.
  Лучше не стало. Я недостаточно разбираюсь в Платоне и Аристотеле, а риторики совсем не знаю. Вообще-то, как хотите, но сегодня выискивать противопоставления Платона Аристотелю -- пустое дело. Филологическое ковыряние слов -- задача, не ведущая ни к каким изменениям в мире -- ни к лучшему, ни к худшему. Совершенно невозможно представить себе, чтобы в последние лет 200 филология или риторика влияли на что-либо в мире, кроме филологии или риторики. То же относится к абсолютному большинству философов после Ницше.
  Вся эта суета -- чистая мастурбация мозга.
  И тянется эта мутотень практически до конца книги.

  Рекомендую книгу филологам и философам, в особенности западной школы. Вероятно, они поймут её намного лучше меня.

  18

  1K