Рецензия на книгу

• 

  Аноним7 сентября 2018 г.

  Начну издалека. Мне кажется, что при определённом устройстве умозрительного аппарата, все книги можно поделить на три больших категории: классические, актуальные и проходные. Понятно, что книга может перемещаться из одной категории в другую под воздействием различных факторов. Например, «Моби Дик», который при жизни Мелвилла прошёл абсолютно незамеченным, теперь – одна из крупнейших жемчужин мировой литературы, а Максима Горького, чуть ли не век считавшегося на 1/5 суши самым-самым классическим буревестником, теперь многие отправляют в разряд угодных власти посредственных борзописцев. Актуальные сейчас Пелевин, Яхина, Акунин, Улицкая, Прилепин и Сорокин через пару десятков лет могут быть как (не?)заслуженно позабыты, так и встать в один ряд с классиками.
  Вот и «Солдат Иван Чонкин». Я помню начало 90-ых, когда до пгт, в котором я тогда в детском садике дислоцировался, наконец докатилась Перестройка. Бабушка тогда читала мне «Василия Тёркина», а себе читала «Чонкина» и очень смеялась. Особенно смеялась, когда мой более ортодоксальный дедушка крайне остро реагировал на её хохмы. Я тогда, по причине малолетства, в эти приколы не въезжал и образы Тёркина и Чонкина в моей голове вовсе перемешались. Получился какой-то героический российский бравый солдат Швейк времён ВОВ, с которым я жил до тех пор, пока уже самостоятельно не прочитал «Василия Тёркина» и не узнал, что «Жизнь и необычайные приключения солдата Ивана Чонкина» - это такая полузапрещённая сатира. Но тогда, в моём уже достаточно самостоятельном возрасте , когда всякая Перестройка безвозвратно укатилась даже из пгт, Тёркин и Чонкин уже вряд ли перемешались бы, потому что персонаж Твардовского пребывал в пантеоне классических, а герой Войновича, теряя свою актуальность, пренебрежительно отпихивался веником в угол к паукам и тенётам.
  Стоит ли доставать Чонкина из этого угла? Если вы знаете, чем обком отличается от парткома, знаете, когда умер Ленин, что-то слышали о советско-финской войне, в курсе репрессий 30-ых годов, можете отличить Мичурина от Чкалова и врубаетесь в грув фамилии «Чонкин» - эта книга подарит вам немало поводов для пусть и грустной, но улыбки. Если же вы не очень хорошо знакомы с коллизиями той эпохи, то, я думаю, лучше вам почитать что-то другое. Однако же совсем забывать о герое Войновича не стоит, потому что через пару-тройку(десяток?) лет он снова может стать актуальным. Уж не знаю, к счастью или сожалению. Суждено ли ему стать персонажем классическим и встать рядом с Василием Тёркиным уже не только в голове трёхлетнего карапуза, но и вообще? Загадка, на которую смогут уверенно ответить мои даже не дети, которым ещё неизвестно, суждено ли случиться, но воображаемые внуки. Ведь не смотря на парткомы-обкомы, в сущности-то книга не о них, не о соцсоревнованиях, а о слабостях человеческих, пороках и грехах, которые были, есть и, к сожалению, в той или иной мере будут всегда. Возобладает ли содержание над формой? Доживём – увидим.

  14

  851