Рецензия на книгу

• 

  VanzandtManumea20 августа 2018 г.

  Девочка Венди и мыслепреступление

  Можно долго рассказывать, почему я не люблю эту книгу. Морализаторство. Навязывание чувства вины. Горы стереотипов - эйджистских и гендерных (причём досталось всем: и М, и Ж, и детям, и взрослым). Где-то там, на горизонте, ещё и классизм маячит, но совсем чуть-чуть.

  
  

  • Джордж, - умоляла миссис Дарлинг, - потише. Слуги могут услышать.

  
  В доме всего-навсего была одна прислуга Лиза, маленькая, как лилипутик, но они называли ее торжественно - слуги.

  Вот всего несколько слов - и сразу видно, что сказка писалась для высоких и богатых. А тем, кто ростом и сословием не вышел, нечего лезть со своим свиным рылом в калашный ряд. Если же детка, не вышедшая ростом, прочитает сказку, пусть знает, что её можно обзывать лилипутиком, да не где-нибудь, а на страницах книжки, - друзьям и одноклассникам и подавно можно, раз сам дядя-писатель так сказал. Автор, похоже, о таком не думал. “Сказка же только для высоких. Остальные, поди, и читать не умеют, смерды беспородные. Аристократы мы, голубых кровей, оттого и растём хорошо, - гены не пропьёшь”.

  Ладно, переходим к сюжету. Сюжет книги таков: девочка Венди придумывает свой собственный мир - остров, на который каждую ночь улетает вместе с младшими братьями. Венди также придумывает друзей - детей, которые живут на острове. Самый любимый из них - мальчик по имени Питер Пэн. Придуманный мир назван Neverland (в переводе - остров Нетинебудет), - очень пессимистично, с первых строк навевает тоску.

  
  На острове Нетинебудет есть пещеры, на дне которых протекают реки, и еще — принцессы, у которых к тому же есть шесть старших братьев, и заброшенная хижина в лесу, и еще — очень старая старушка, и нос у нее крючком. С этим было бы не так сложно справиться, однако это не все. Там еще помещается первый день учебы в школе, и пруд, и убийцы, и вышивание крестиком, и глаголы, требующие дательного падежа, и воскресный пудинг, и так далее, и так далее.

  Идея книги, в принципе, не нова. Многие в детстве играли во что-то похожее - придумывали собственный мир и компанию друзей/подруг. Но я не знаю ни одной девочки, которая мечтала бы быть бесплатной домработницей для своей компании, - штопать носки, убирать за всеми и готовить на всех, пока их друзья-мальчишки весело приключаются. А именно это в книге и происходит.

  
  У Венди из-за мальчишек хлопот был полон рот. Бывало, целыми неделями она не поднималась наверх, разве что как-нибудь вечерком со штопкой в руках. А готовка! Легко ли накормить такую ораву молодцов! (...) Венди любила спокойно посидеть, что-нибудь починить и поштопать, когда все мальчишки улягутся спать. Она говорила, что в этот час она может перевести дух. Она ставила двойную заплатку на коленки или брала корзину с их носками, в каждой пятке - по огромной дыре. При этом она говорила взрослым "маминым" голосом: "Право же, временами я думаю, что старым девам можно позавидовать." Но лицо ее при этом светилось.

  У автора странное представление о маленьких девочках и об их мечтах. Это какой-то трындец, господа, пардон за мой французский. Стоило ли ради этого придумывать остров? Убирать-штопать-готовить можно и дома. (Впрочем, сделаем скидку на время, - в те лохматые годы, когда писалась книга, девочек воспитывали не так, как сейчас. Может быть, Венди получила ударную дозу ЖГС и прониклась. Тогда мне её жаль).

  Отмечу ещё одну странность. На придуманном острове у Венди нет ни одной подруги. Казалось бы, воображение ничто не ограничивает, но… Ах, да, “женской дружбы” же не бывает. Два существа женского пола могут быть только соперницами (и плевать на возраст), - чтобы это доказать, автор придумывает “стерву” - фею Динь (в другом переводе - Тинк). Она ничего не делает, только ревнует Питера к Венди и по-мелкому пакостит. Круглосуточно. Это такая сказочная разновидность соперницы из любовных романов.

  Автор постоянно, множество раз, называет детей "бессердечными". В чём же их бессердечие? В том, что они летают в придуманную страну. Мать остаётся одна и тоскует. Родителям грустно, когда у детей своя жизнь. Мораль? “Не выходи из комнаты, не соверши ошибку, а то мама обидится".

  Жить своей жизнью - не "бессердечие". Придумывать другой мир - тем более не оно. Навязывая за это вину, автор кагбэ утверждает, что дети должны думать о родителях 24/7 - здравствуй, Оруэлл. Венди повинна в мыслепреступлении. Ну что сказать? - ужасная вина.

  Контроль мыслей в семье Венди и в самом деле существует. Мама здесь вместо Большого Брата. Книга говорит об этом весьма недвусмысленно.

  
  Миссис Дарлинг впервые обнаружила его, когда приводила в порядок мысли своих детей. Разве вы не слыхали? Это в обычае у всех хороших матерей. Когда дети уснут, матери производят уборку в их мыслях, наводят там порядок и кладут все мысли по местам. Когда ребенок просыпается, то все капризы лежат сложенные на дне его головы, а сверху положены добрые чувства, хорошенечко проветренные и вычищенные за ночь.

  Страшно? Мне тоже. Из этого могла бы получиться отличная антиутопия. Жаль, автор упустил такую возможность. Идея-то была хороша.

  Образ папы Венди получился замечательным. Каждый раз, когда рождается очередной ребёнок, он раздумывает: оставить его или куда-нибудь сбыть? Ребёнок - это же лишние расходы… Дети знают об этом, но относятся к таким вещам спокойно: для них это, видимо, нормально, так и должно быть. Никто об этом не вспоминает, все живут как ни в чём не бывало. Папа-банкир зарабатывает маме деньги, мама за это исправно терпит его и даже, кажется, любит. “Он козёл, но что поделаешь, надо терпеть, такова жизнь, любовь зла”.

  Дети в этой сказке - тоже козлы (ну, может быть, козлята). Доля мужчины и ребёнка - козлить, доля женщины - страдать. Немного напомнило русскую классику. Только мораль здесь более навязчива, а сентиментальности на порядок больше.

  В целом - ничего особенного. Патриархальная британская сказочка 1911 года выпуска, устаревшая, как засохший пуддинг. Девочка-хозяюшка, мальчик-раздолбай, идеальная мама и папа-банкир прилагаются. Блюдо полито розовым сиропом из соплей и слёз по поводу уходящего детства. Атмосфера тоски и безнадёжности. Взросление ужасно, - почти как смерть, - а выхода нет.

  5

  422