Дорогу осилит идущий, а вишлист - читающий, но это не точно (aceofdiamond)
aceofdiamond
- 1 997 книг

Ваша оценкаЖанры
Ваша оценка
12.10. 2024. Волоколамское шоссе. Александр Бек. 1944 год.
Зима 1941 года. Москва на грани падения, фашистские войска стремительно наступают, и каждый день может стать решающим. В это время на подступах к городу разворачиваются ожесточённые бои, которые ведут солдаты Панфиловской дивизии. Батальон под командованием Баурджана Момыш-Улы становится символом упорства и стойкости.
"Волоколамское шоссе" — это произведение, которое уходит глубоко в военную психологию, раскрывая не только драму фронтовых действий, но и внутренний мир бойцов, несущих на своих плечах бремя сражений. В центре повествования — батальон под командованием Баурджана Момыш-Улы, героя, чья смелость, бескомпромиссность и преданность делу становятся символом стойкости.
Основная сила произведения кроется в тонком изображении психологии солдата и офицера. Это не просто рассказ о героизме — это глубокое погружение в характер человека, стоящего перед лицом смерти, долга и чести. Через истории отдельных бойцов, автор демонстрирует, что война — это не только битвы на передовой, но и бесконечная внутренняя борьба, где каждый поступок имеет вес и каждое решение может изменить исход событий.
Стиль текста в произведении выделяется своей строгостью и точностью, соответствующей жанру военной прозы. Автор использует выразительный, но сдержанный язык, где каждая фраза выверена и нацелена на передачу реалистичности происходящего. Описания боевых действий лишены излишней драматизации, однако наполнены детализированными картинами сражений, что усиливает впечатление непосредственного участия. Лаконичность повествования помогает автору сосредоточиться на самых важных моментах, будь то решающие сражения или глубокие психологические переживания героев.
Диалоги в книге кажутся простыми на первый взгляд, но за каждым словом стоит вес реальности войны. Они подчёркивают напряжение и иногда создают контраст между спокойствием и хаосом вокруг. В то же время, автор мастерски владеет ритмом: он может замедлить повествование в моменты рефлексии персонажей или ускорить его, когда требуется передать напряжённость и динамику военных действий.
Роман становится эпосом о братстве разных народов, сплочённых общей целью — защитой Родины. Бек с особой тщательностью воссоздаёт напряжённую атмосферу того времени, отражая как напряжённую тактику командования, так и психологические тяготы солдат. Момыш-Улы, как центральная фигура, воплощает архетип офицера, чьи личные моральные муки уходят на задний план, уступая место долгу. Его строгие, но справедливые решения подчеркивают важность чести, верности и ответственности перед товарищами.
Однако при всей художественной мощи произведение не лишено определённых недостатков. В некоторых местах повествование становится чересчур документальным, что может несколько ослаблять эмоциональную напряжённость. Описание тактических манёвров и командных решений иногда кажется излишне детализированным, что отодвигает на второй план личные истории героев. Тем не менее это добавляет глубину и достоверность военным реалиям.
«Волоколамское шоссе» — это не просто книга о войне, а эпическое повествование о мужестве, чести и долге. Братство, рождающееся в боях, становится основой для победы, а герои, такие как Момыш-Улы, остаются в памяти как символы несокрушимой воли, готовые пожертвовать всем ради общего дела. 9 из 10.

1. Самое сложное в армии - это умение подчиняться.
Концепция "Татуировок" заимствована здесь: 45 татуировок менеджера.

повесть про оборону подходов к Москве от немцев в первые месяцы Великой Отечественной войны. Ведется от лица тогда еще старшего лейтенанта Бауржана Момыш-Улы, который служил под командованием легендарного Панфилова.
Повесть о реальных подвигах советской армии, о тактике и стратегии ведения боя, о героизме отдельных солдат, о мотивации приказов высших офицеров была очень-очень-очень необходима в военное время, и за создание таковой взялся военный корреспондент Александр Бек.
Собирал материал он в беседах с бойцами дивизии Панфилова и излагал их очень просто и повседневно, понятно для обычных людей, включал туда быт солдатской жизни, влияние характера и бойцов и командования на их действия и поступки.
Повесть открывает всем давно известную политику советской власти о том, что лучше предпочесть смерть плену, отступлению, трусости, невыполнению приказа, дезертирству. Иначе - все равно смерть от рук своих же.
Так же, что более интересно, повесть раскрывает многонациональность советской армии, и отношения между нациями внутри нее (повесть ведется от лица казаха).
Немного (читай много) критики
Мне, конечно, никогда в жизни не понять ни войны, ни армии, ни #упасибоже армейской философии, но, раз уж я это прочла, то обязана высказаться. Есть статья на лурке, которая говорит, что 95% людей идиоты, но, если все то, о чем говорит автор - правда, то по уровню интеллекта в армии все-таки статистика нарушена, и идиотов там гораздо больше.
1. Да взять даже начало книги, в которой Момыш-Улы просто так расстреливает человека за отступление. Понимаю, война, понимаю, немцы, понимаю, Сталин, но, умоляю, скажите, кто в здравом уме посчитает, что расстрел бойца руками его товарищей добавит боевого духа армии? Допустим, расстрел так называемого "труса" можно как-то с натяжкой оправдать, но далее в повествовании Момыш-Улы ЛИЧНО совершает кучу точно таких же ошибок (как например, попытка массового отравления, многочисленные неподчинения приказам и т д. ), за которые точно полагается расстрел без трибунала. Так почему же Момыш-Улы еще жив? Где справедливость? Почему читателя кормят рассказами о процветании идиотизма и мракобесия из-за которого тьма людей погибла просто так, ради красного словца?
2. Половину объема книги занимают мотивационные высокопарные снобские чрезвычайно пафосные речи о родине, немцах, о россеюшке и т.д. Что это за такой вид искусства - произносить мозгопромывательные речи с целью послать молодых ребят на смерть? Об этом ли с гордостью писать книгу? Вообще, книга чуть больше чем полностью состоит из мудрых (читай очевидных) нравоучений и лаифхаков мудрого (читай жаждущего самоутвердиться) командира адресованных глупым (читай отставших в развитии даже от обезьян) непослушным и ничего не понимающим солдатам и нижестоящим офицерам. А в конце каждого мудрого нравоучения все солдаты все понимают и становятся послушными и немножечко даже продвигаются в своем развитии #ураура.
3. Конечно же Момыш-Улы считает носителей вагин недочеловеками (Здесь, пожалуйста, тапки в студию!). И вместо того, чтобы просто согласиться помочь военному врачу Варваре и забыть, он считает своим долгом сделать внушение и Варваре и читателям, что Варвара не имеет права сосуществовать с дивизией исключительно из-за своего женского (фу!) пола. Продолжение истории в том, что Варвара и ее коллега - майор (по званию выше старлея Момыш-Улы) по приказу начальства прививают солдатов Момыш-Улы от тифа, а он вместо того, чтобы просто согласиться уменьшить вероятность вымирания своих подчиненных, нарушает субординацию и выгоняет старшего по званию офицера, опять же, только в виду ее женского (фу!) пола.
Ох, нельзя мне читать такие книги, слишком уж баттхерт невыносим.
P.S. и везде же эти скрепы пихают #кудаотнихдетьсято

Что думали немцы — и не только немцы — о советском человеке? Они думали так: это человек, зажатый в тиски принуждения, человек, который против воли повинуется приказу, насилию. А что показала война?
Эти вопросы Панфилов, по-видимому, задавал самому себе, размышляя вслух. Докладывая сегодня генералу, я откровенно признался, как меня угнетало, точило неумение найти душевные, собственные, неистертые слова о советском человеке. Панфилов продолжал:
— Что показала война? Немцы прорывали наши линии. Прорывали много раз. При этом наши части, отдельные роты, даже взводы оказывались отрезанными, лишенными связи, управления. Некоторые бросали оружие, но остальные — те сопротивлялись! Такого рода как будто бы неорганизованное сопротивление нанесло столько урона противнику, что это вряд ли поддается учету. Будучи оторван от своего командования, предоставлен себе, советский человек — человек, которого воспитала партия, — сам принимал решения. Действовал, не имея приказа, лишь под влиянием внутренних сил, внутреннего убеждения.
... Да, были тысячи, десятки тысяч таких случаев. Но в этом-то и гвоздь! Припомните вашего Тимошина, вступившего в одиночку в схватку с немцами! А фельдшер, оставшийся с покинутыми ранеными! Кто им приказал? Под воздействием какой силы они поступали? Только внутренней силы, внутреннего повеления.
















Другие издания
