
Книги строго "18+"
jump-jump
- 2 376 книг

Ваша оценкаЖанры
Ваша оценка
Не знаю, в каком порядке были написаны или задуманы эти книги, но я очень рад, что прочитал сначала Юрий Буйда - Прусская невеста , а потом вот эту.
Отношения между ними не такие простые, как может показаться. С одной стороны, обе они появились как рефлексия воспоминаний автора о жизни в маленьком городке Калининградской области. Но ни в коем случае не повторяют друг друга, хотя, кажется есть даже несколько сквозных персонажей, не считая автора и его семьи. Завоеванный Кёнигсберг и его окрестности прошли через трансформацию из части Европы в часть Советского союза и, возможно, именно это породило караван таких ярких и необычных историй. А может быть и нет, исключительно видение автора раскрасило жизнь в такие краски. И вот тут появляется "с другой стороны". ВШиУ - скорее всего автофикшн, также как и Саша Филипенко - Замыслы . Но в нем есть очень стройная идея - показать как появляется писатель. Что делает человека писателем. Как это меняет его жизнь. Меня это сильно впечатлило.
Книга понравилась и буду читать видимо все у этого автора! Чего и вам желаю :-)

После Синей крови, которая с первых страниц стала любимой, захотелось прочитать все книги Юрия Буйды. Где нашел - сразу бери! И вот библиотека порадовала симпатичным изданием, робко выглядывающим с верхней полки.
Переплетать фантазии с судьбами реально существующих людей, мистифицировать, придавать элемент сказки - отлично удается автору. На этот раз написал автобиографию, в которой затейливо переплетает зыбкие воспоминания детства и юности, передает привет с социального дна, рассуждает обо всем, что ему близко, делится опытом и рассказывает о пути становления себя, как писателя.
Сказать что книга неоднородна - не сказать ничего! Она будто Франкенштейн - состоящий из различных кусочков.
Одни истории, как правило, воспоминания детства( хотя и среди них встречается гниль да свищ) не могут не трогать, от их тепла согреваешься в ненастный осенний день. Многие рассуждения, хочется цитировать бесконечно, целыми страницами, наплевав, что это разорвет ленту друзей.
Другие же настолько не трогают, кажутся неуместными, их хочется быстрее пролистнуть ( привет, скорочтение!) и тут же забыть.
Большее неприятие вызвали истории из жизни маргинальных личностей - преступников, проституток, доносчиков, алкоголиков, даже пара мутантов в наличии. Поцарапало не "правдой жизни", а отношением к этим людям. В Ангеловой кукле персонажи те же, но рассказывается о них с принятием и уважением, а тут становится неловко за автора. Вот я такой беленький, среди парада диковинок, персонажей с картин Босха. Стою в центре хоровода чертей, низменными страстями не испачкан, любимец женщин и начальства. Да и истории, кто кому дал и не дал, от кого детей нагулял, после интереснейших рассуждений о литературе и упрека "обывателей" в скудности тем для разговоров, просто нелепы. Ближе к концу автору все таки удается разглядеть бесконечные глубины и широты души и у любителей погрызть семечки, и у доярок, даже падшую женщину удается немного окультурить! Охохонюшки. Иногда лучше держаться подальше от внутреннего мира любимых писателей и наслаждаться художественными произведениями.
Все таки не могу сказать, что книга разочаровала - никуда не делись литературные игры , фирменный юмор, нездешняя атмосфера, но если это был рандомный писатель, то оценка, скорее всего, была немного ниже. Начинать знакомство с Юрием Буйдой с этой книги советовать бы не стала.

Я начала писать, сбилась, снова начала, но до сих пор не очень понимаю, о чем тут можно сказать. Я бы сказала, что эта книга о жизни в маленьких городках, о грязи, о людях, о литературе, политике, истории, но это все не про то. Это как пытаться написать про сосновый бор, когда он обрывается и вниз уходит песчаный обрыв, и стоишь на самом краю, а вниз прихотливо уходит тропка, и небо огромное, и где-то вдали гудит поезд, и небо надо всем этим смотрит прямо на тебя, и за спиной и над головой шумят и качаются сосны, - и пытаться передать всю радость, безграничье, вечность через описание сосновых иголок.
Книга Юрии Буйды течет и меняется - и все эти люди, события, города укладываются как песчинки в течение времени, и нет в этом трагедии или надрыва, просто жизнь такая, от этого не уйти и не изменить, и может быть, это правильно и вообще только так и должно быть. Потому что недаром же, ну недаром же нет излета, нет падения, нет конца. "Значит, жив" - пишет Буйда в конце, и я давно не читала ничего такого жизнеутверждающего.

«Человек, грызущий семечки, это и есть тот человек, ради которого случаются все войны и революции. Он сидит на лавочке и грызет семечки, и мимо него несут то Ленина, то Сталина, а он грызет семечки. Колесо, парус, весло, Достоевский, пулемет Максима и атомная бомба — все ради человека, грызущего семечки. Ради обывателя, который грызет семечки вот в таком маленьком городке, как наш. В маленьких городках история делается, а в столицах она записывается. И историю эту делает человек, грызущий семечки, потому что он убирает трупы, вставляет стекла, жарит яичницу и дает сыну десять копеек на кино. Он беден, прост, наивен, он никогда не напишет „Войну и мир“, не изобретет порох и не выговорит слово „экзистенциализм“, но государство — ради него. Оно не для гениев — для неудачников, для простаков и увечных. У нас человек, грызущий семечки, это тебе не французский человек, грызущий семечки. Наш вместе с другими, такими же как он, был вынужден и воевать, и кровью срать, и по лагерям кайлом махать. А потом вернулся домой, сел на лавочку и принялся за свои семечки. Ось мира, его оплот и ограда. И если ты однажды заглянешь в душу человека, грызущего семечки, и не найдешь там ни любви, ни ненависти, ни пропастей, ни высей, ни дьявольской тяги к саморазрушению, ни страсти к божественному полету, — грош тебе цена».

В жизни трагедий не бывает, а бывает либо любовь, либо пустота. А чтобы понять чужую жизнь, надо прожить свою.

— Бог — это когда можно, но нельзя, — сказала бабушка, вшивая нитку от савана в мою рубашку: чтобы хвори меня не брали. — Я Его, конечно, не знаю, но Он-то меня — знает.














Другие издания


