
Нобелевские премии по литературе
LoraG
- 65 книг

Ваша оценка
Ваша оценка
Произошла некая страшная катастрофа, уничтожившая весь мир. Действие пьесы разворачивается в пустой комнате с двумя маленькими окнами через которые можно наблюдать в подзорную трубу за морем и землей. Нет природы, нет солнца, в зоне видимости все серое, черно-белое и только эта комната, как Ноев ковчег и четыре выживших человека. В инвалидном кресле проводит свои дни парализованный и слепой Хамм. Клов, его слуга, его глаза, руки и ноги. В мусорных баках обитают родители Хамма, старые Нагг и Нелл, помешавшиеся безногие инвалиды. Выжил ли кто-то еще неизвестно, во всяком случае эти четверо считают, что нет.
Вот такую жуткую и мрачную картину рисует Сэмюэл Беккет. Удивительно, но автор находит в этой безысходности место для юмора. Гротескные сентиментальные старики вспоминают свое прошлое и Нагг в тысячный раз рассказывает анекдот про удачно сшитый костюм и безумный мир. Все погрузилось во мрак, но остались людские пороки. Ненависть Хамма к старикам, его безразличие и цинизм (снова напрашивается библейское сравнение Ной и Хам), фанатическая любовь Клова к порядку в полном хаосе, похотливость старой Нелл и обжорливость Нагга постоянно требующего печеньки или карамельки. Он и перед смертью ест, ест и ест. Нелл умерла и Хамм просит посмотреть Клова жив ли еще отец, что он делает в своем мусорном баке.
Хамм и Клов не могут найти общего языка, постоянно ссорятся, но и связаны друг с другом. Слуга выполняет все прихоти хозяина и сам недоумевает, что заставляет его постоянно подчиняться. Что это разум, зависимый от наших чувств и желаний? Клов знает, что если уйдет, то погибнет и у прикованного к инвалидному креслу Хамма не останется шансов на спасение. Клов постоянно смотрит то в одно окно, то в другое и вдруг обнаруживает мальчика, который сидит и смотрит вниз на свой пупок. Он жив или мертв? Клов уходит или остается? Жизнь продолжится или же конец всему?
Мрачная и сложная пьеса, хорошая гимнастика для мозгов, но не мое.

Похоже все герои Беккета ходят парами.. Как Владимир и Эстрагон в "ожидании Годо", или Винни и Вилли в "Счастливых днях" Здесь две пары. Главная - Хамм, слепой, на инвалидной коляске, в своем доме.. И Клов, слуга. В доме два окна, из которых ничего не видно, даже днем, и даже с подзорной трубой. Время - постапокалипсис - за пределами дома никого и ничего нет. Ни моря, ни солнечного света.. Вторая пара, это родители Хамма, они все время живут в мусорных ящиках каждый в своем, и только иногда вылезают.. Посмотрев вариации постановок, я ужаснулся, им приходится весь спектакль сидеть в этих железных или бумажных коробках - если конечно, под сценой нет прохода..
В основном разговаривают Хамм И Клов.. Разумеется, их диалоги абсурдны и сложны для понимания..
Ну допустим мусорные ящики - это как общество обращается со стариками.. Как обращается с ними их сын Хамм, который постоянно дергает Клова, требуя то одно то другое.. Клов хочет уйти.. Но некуда идти..
В пьесе использован известный анекдот про сэра, который долго ждал костюм от портного, и начал возмущаться, что Бог создал мир за 6 дней, а он ждет костюм полгода.. Сэр, вы посмотрите на этот мир и на мои брюки.. Ясно, мир дерьмо.. Но все же..
Но меня заинтересовала нижеследующая цитата:
Даже если конец света близок, давайте не будем его приближать..

Меня поражает в Беккете то, что он, несмотря на очевидность абсурда в его пьесах, упорно мною как абсурд не идентифицируется. Вернее, в том же смысле, что и "сверхабсурдизм" Жана Жене, хахахабсурд Тома Стоппарда или натуральная свободносочетательная идиотичность Хармса или того же Ионеско. Абсурд Беккета всегда рукотворен, всегда строго продуман: отношения между Кловом и Хаммом - отношения слуги и господина, сына и отца, Нагг и Хамм - старый, выживший из ума прародитель (как у Туве Янссон тролль в печке), Нелл - похотливая старуха-дитя. Как и в пьесе "В ожидании Годо", действие происходит в Пустоте, но не неопределенности, а в условиях, близких к полному Ничто (окна, выходящие на ЗЕМЛЮ и ВОДУ) , в тесном замкнутом пространстве, где нет ощущения даже мнимой свободы, как у Эстрагона и Владимира. Я недолюбливаю Беккета за то, что в его пьесах четко угадывается "обметафоривание" человеческой жизни. Но его ЗВУЧАЩАЯ пустота божественна.

Временами я спрашиваю себя, все ли у меня в порядке с головой. Потом это проходит, и ко мне снова возвращается разум.

— Почему ты остаёшься со мной?
— Почему ты меня держишь?
— Больше никого нет.
— Больше негде быть.

— Сегодня ночью я заглянул себе в грудь. Там была большая болячка.
— Ты просто увидел свое сердце.












Другие издания


