Книги, которые заинтересовали.
AlexAndrews
- 3 763 книги

Ваша оценкаЖанры
Ваша оценка
Автор - кажется один из тех модных философов, которые появились где-то в середине нулевых... Ах да, у них же даже базовая точка отсчета имеется: 29 апреля 2007 года, когда они в Лондоне собрались и провозгласили, что далее, пойдет, мол в философии "спекулятивный реализм"...
Что это такое, по-моему они сами толком не знали, и не очень понимали ни тогда, ни потом, ни сейчас, но зато дружно сказали, что вот так оно и будет теперь (хотя здесь я конечно же могу ошибаться, я же не профессиональный гуманитарий, и тем более, не философ, а только время от времени интересующийся соответствующими книжками и романами, человек)... А все остальные профессиональные философы удивились тогда наверное немного и сказали: ну ладно, раз, говорите "спекулятивный", пусть будет спекулятивный.. правда слово "реализм" нас немного смущает... Но это, опять-таки, я так только предполагаю (как оно на самом деле было и есть -не ведаю), потому как во всякой другой предыдущей философии (кроме марксистско-ленинской конечно же) основой изучения философской картины мира был, насколько я знаю, метафизический подход..
В книге много терминов и путанных определений, что из всего этого останется в истории философии -видимо прояснится немного попозже. Тем не менее книга интересная, и что-то в ней, определенно всё-таки есть..

Долгое время я читал (до сих пор читаю) более тонкую, но более сложную книжку Хармана "Четвероякий объект". В результате отставив ее на время купил и быстро прочел новую книжку, которая удобнее для первого знакомства, поскольку изначально писалась в стиле "введение для неспециалистов". Если продраться сквозь пугающее количество самовосхвалений на каждой третьей странице книги, то можно сказать следующее.
Мне очень понравилась в книжке вторая глава, с обоснованием идеи эстетического опыта, как фундирующего онтологическое знание об окружающем мире. Хорошая, интересная идея, хотя и перекликающаяся с Хайдеггером и Ортега-и-Гассетом (эти влияния Харман сам отмечает и признает), а еще с Ницше (это он предпочитает не упоминать, видимо у Ницше слишком "плохая репутация" в американской университетской среде). Это сильное утверждение (опыт метафоры, как единственный возможный опыт "переживания" одним реальным объектом "состояния" другого реального объекта) и оно дает большой простор для дальнейшего теоретизирования, которым Харман в этой книге не очень пользуется, видимо, в связи с ее общей краткостью. В следующей главе он переходит к политологии, потом к метафизике и т.д. - галопом. Надеюсь, что где-то есть развитие этой идеи (или будет в его будущих работах).
Ну и в общем всё. Остальное в книге меня не слишком увлекло. Для человека столь часто упоминающего Хайдеггера Харман удивительно мало заинтересован вопросом, что, собственно, значит "существовать", "существование" и т.д. Похоже, что для него это "прозрачные" термины, самоочевидная реальность. Сам по себе реализм не плох и не хорош, но мне кажется невелика ценность теории, которая утверждает реальность окружающего мира, но при этом не приводит никаких сильных аргументов, защищающих это утверждение. Возможность картины мира, в которой окружащий нас мир имеет самостоятельное, собственное существование, и так очевидна, для этого не нужна новая метафизика, а новых интересных доводов, защищающих эту картину мира, Харман не приводит.
Уклоняясь от Гуссерля (его отказ от самостоятельных реальных объектов Харман не принимает, причем по-моему он очень странно понял феноменологическую теорию Гуссерля или мало читал его работы позднего периода, начиная с Идей феноменологии. Во всяком случае я не увидел никаких намеков на то, что Харман знаком с концепцией реального-реельного у Гуссерля или как-то принимает ее во внимания критикуя идеи Г.) и от Хайдеггера (за недостаточно "плоскую" онтологию, это у него вообще идея-фикс - плоская онтология) Харман приходит к тому, что в его "четверице": реальный объект-реальные качества-чувственный объект-чувственные качества, реальный объект вообще по-моему введен только для соблюдения красивой симметрии. Харман настолько закрыл его, что смысл его существования малопонятен, кроме как для того, чтобы утверждать независимый от восприятия реализм.
Долго я не мог понять, в чем дело, потом, сравнив с тем, что я успел прочитать в "Четверояком объекте", понял - у Хармана практически не получается определить разницу между чувственным объектом и полным набором его чувственных качеств. Несмотря на то, что он много раз гневно отвергает, что это одно и то же (Юму много досталось на орехи за такую идею), понять разницу практически невозможно. В результате для большей убедительности "неисчерпаемости" объекта при помощи его качеств он вводит дополнительную пару р.о.-р.к., хотя реальный объект оказывается нужен только как дань строгому реализму, а реальные качества с успехом можно заменить на гуссерлевские эйдетические. То есть, собственно говоря, только страсть к строгому реализму и убежденность в независимом существовании объектов (которая в общем-то ни на чем не основана, кроме личных пристрастий) вынуждают Хармана вводить дополнительные сущности. В принципе, если доопределить чувственный объект, чтобы он стал не призрачной сущностью, а гуссерлевским интенциональным предметом, а потом провести различение между его акцидентальными и эйдетическими качествами, то можно со спокойной душой выкинуть пару р.о.-р.к., которые ничего уже не добавляют в картину мира, кроме столь иррационально чаямой "плоскости" онтологии, и получится некий извод гуссерлевской феноменологии с сильным влиянием идей Латура (это влияние Харман признает).
Социально-политические главы меня тоже несильно впечатлили, поскольку кроме повторения идей Лумана и Латура, из них можно извлечь только то, что Харман очень не любит Трампа. Это не слишком интересно.
Несмотря на эту длинную критику, я должен сказать, что впечатление от книжки у меня положительные, поскольку даже одна хорошая идея с хорошим обоснованием (ну или хотя бы хорошо и тщательно проиллюстрированная, поскольку он приводит скорее иллюстрацию, чем обоснование) - это уже очень и очень немало. Я бы хотел увидеть более развернутую эстетику в исполнении Хармана, в частности, мне очень интересно, что он скажет насчет абстрактных искусств, в которых метафора не является артикулированным средством выражения.

Книжка несложная, но богата текущей жизнью современной философии, да и вообще современной жизнью. Скажем и Дональд Трамп сюда попал! Можно понять как "делается" современная философия, чем она живет. Автор говорит о многих современных философах, и недавних классиках. Рассказывает о нынешних проблемах современной философии. Маятник качнулся в обратную сторону от "Я" и это движение будет только нарастать, по-видимому. Естественно, здесь изложены основы ООО, а также отличия этой теории от ей подобных и ей противоположных. Любопытно наблюдать как идеи "набирают вес", как реагируют коллеги, читающая публика (например, архитекторы - кто бы мог подумать). В целом - это пример "живой философии" XXI века, говорящей о мироздании, а не заменяющей психиатра. Проглотил с большим удовольствием и, скорее всего, буду возвращаться к ней не раз...

философы часто видоизменяют традиционные термины, заимствуемые ими из истории их собственной дисциплины.

Однако совершенно необязательно, чтобы смена парадигм носила иррациональный характер.

Не всегда ... ясно, где именно можно обнаружить научное знание. Во времена интеллектуальных смут научные теории регулярно ниспровергаются и заменяются новыми, а все усилия так называемых «структурных реалистов», утверждающих, что неизменное математическое ядро сохраняется в науке, невзирая на все революции, не выглядят слишком убедительными. Непоколебимые истины одной исторической школы отвергаются в другой как буржуазные предрассудки. Инженерные фирмы с репутацией допускают ошибки в расчетах, обрекая на гибель в море сотни людей. На протяжении столетий приверженцы различных религий убивали друг друга миллионами, но также не стоит забывать и о том, что в жестокости с ними успели сравняться Сталин, Пол Пот и прочие атеисты.
Противостоять эмоциям и мнениям при помощи истины и знаний было бы проще, если бы мы знали, где их можно раздобыть. И хотя Запад справедливо гордится своей научной традицией, уходящей в глубь веков, в Древнюю Грецию, величайшим интеллектуальным героем этого раннего времени, вероятно, был Сократ (469–399 годы до н. э.), утверждавший, что никакого знания не существует.
Действительно, в диалогах Платона мы часто встречаем Сократа, откровенно заявляющего, что он никогда не был ничьим учителем и единственное, что он знает, — это то, что он ничего не знает. Даже знаменитое имя, данное Сократом своей профессии, philosophia, означает любовь к мудрости, а не обладание ею. Этот подход в корне отличается от математики и наук, претендующих на обретение мудрости, а не на простую любовь к ней, при том что данное различие игнорируется многими — как внутри самой дисциплины, так и вне ее, — теми, кто толкает философию пойти понятным путем науки.




















Другие издания

