Внутри Третьего Рейха. Воспоминания очевидцев
nika_8
- 60 книг

Ваша оценкаЖанры
Ваша оценка
Данная работа привлекла моё внимание в первую очередь из-за автора. Мне было интересно прочесть что-нибудь у Эрики Манн, старшей дочери Томаса Манна.
В этой небольшой книге, впервые опубликованной в 1938 году, Эрика стремится пролить свет на образование молодежи в нацистской Германии. Она показывает, как идеология национал-социализма постепенно проникала во все сферы жизни. Дети, как правило, не знали ничего за пределами искусственного пузыря, в котором жили с рождения, что делалало их наиболее уязвимыми для пропаганды.
Ни одна группа немецкого общества не пострадала от перемен, вызванных диктатурой, так сильно, как дети. Взрослый немец должен быть в первую очередь национал-социалистом, но он может — на данный момент — быть, во-вторых, лавочником или промышленником, причем его лавка или фабрика не принадлежат государству; но немецкий ребенок — это ребенок-нацист, и ничто другое.
Нацистский режим хотел иметь целое поколение лояльных и покорных подданных, которые бы выполняли все его требования, поэтому он сосредоточил своё внимание на школах и молодёжных организациях, таких как Гитлерюгенд и Лига немецких девушек. Используя эти учреждения, они стремились формировать тела и умы всех «арийских» детей в Третьем рейхе.
Основной упор делался на физическую подготовку как мальчиков, так и девочек. Но от девочек в первую очередь ожидали, что они станут матерями. Как и большинство тоталитарных режимов, нацисты нуждались в большом количестве будущих солдат.
Эрика пишет о том, что усилия режима по подавлению любых признаков оппозиции и привитию расовых «ценностей» нередко приводили к отчуждению внутри семьи, поскольку родители боялись, что дети могут их выдать.
Учителя также боялись своих учеников, ибо «любой плохой ученик, получивший выговор от добросовестного учителя, мог обвинить его в чём-нибудь, к примеру, в нарушении "национал-социалистического духа" или пренебрежительном отношении к фюреру».
Нацистский режим также опасался обычных граждан, которые знали мир и то, как дела обстояли до Гитлера. Эти люди могли увлечь молодёжь «пагубными» понятиями, такими как «свобода», «мир», «правда» и «уважение к разным мнениям». Этот страх побуждал власти усиливать контроль над мыслями людей.
Нацисты использовали слова, чтобы фальсифицировать историю, затуманить правду, скрывать смысл, клеветать, разжигать ненависть, дегуманизировать других и сбивать с толку общественность.
Они ассоциировали прогресс с «завоеванием мира». Молодёжь должна была принять, что война неизбежна и что, если придётся, они должны пожертвовать всем ради «великой» Германии.
Автор подчёркивает разницу между Веймарской Республикой, которая «отказывалась влиять на своих граждан и убеждать их в преимуществах демократии», и Третьим рейхом с его всепроникающей идеологической обработкой. Как отмечает Эрика, хрупкая Германская Республика совершила ошибку, не контролируя процесс образования. С одной стороны, это кажется довольно очевидным. С другой, в том числе за это мы и ценим демократии: они предоставляют (относительный) выбор и свободу мысли и не навязывают идеологию. Тем не менее, каждое правительство в той или иной степени влияет на своих граждан, достаточно упомянуть уроки истории. Думаю, что уровень, методы и распространённость этого влияния нередко становятся теми факторами, которые определяют качественное различие.
Подводя итог, можно сказать, что это заслуживающая внамания книга, поднимающая важные вопроса, но стиль написания мне не понравился. Ему словно не хватало естественности. Например, описание автором в эпилоге своего разговора с тремя мальчиками, двое из которых были отправлены в США из Германии в попытке защитить их, показалось мне довольно постановочным, несмотря на искреннее сочувствие, которое должна была вызвать вся ситуация. По этой причине я решила оставить книгу без оценки.
Однако необходимо добавить, что, по всей видимости, Эрика Манн писала книгу на не родном для неё языке, и этим может объясняться моё (субъективное) впечатление от письма.

Hatred is nurtured; and it is easier to hate a man than an idea; people you see in the flesh, than people far away; a relatively small number than a greater group.

Every speech of Hitler’s is crowded with grammatical mistakes; it is beyond his power to speak a few consecutive German sentences correctly.

One subject, political propaganda, was missing from the curriculum. The German Republic refused to influence its citizens one way or the other, or to convince them of the advantages of democracy; it did not carry on any propaganda in its own favor. This proves to have been an error; and its atonement has been a terrible one. Whatever its cause, modesty or the waverings of a young and unconfident Republic, the error stands.




















Другие издания

