까마귀가 울다

— Нет, дело в том, что всегда после этого Сунына, или как его там, дети пачками умирают. Что за важный экзамен такой, что это обязательно происходит каждый год?
— Видимо, для них это важно.
— И все равно! Каждый раз, когда в это время вижу проходящих мимо детей, моё сердце сжимается. Боюсь, что кто-то из них меня увидит.
Много кто начинала видеть нас после важного экзамена. Это распространялось не только на Сунын, но и на экзамены на государственных служащих. Для тех, чей жизненный путь был пройдёт только частично, но кто уже выбрал покончить с собой, экзамен был чем-то вроде верёвки, удеоживающей голову. Если провалишься, она тут же сдавит шею.
Точно не помню, когда это случилось, но, думаю, где-то в 90-х. Ребенок, проваливший Сунын, стоял на крыше многоквартирного дома. Кажется, я тогда сказал ему пару слов утешения. Хотя я вложил в них столько искренности, сколько мог, ребенку они показались банальными, и его лицо оставалось мрачным.
За мгновение до того, как погрузиться а повторяющуюся боль, он кое-что мне сказал:
— Конечно. Экзамен не так важен, как жизнь. Никто не говорил мне таких слов. Но мне хотелось услышать их не от человека, которого я первый раз вижу, а от своей семьи!