
Маленькие солдаты большой войны. Дети на войне
Sovunya
- 136 книг

Ваша оценкаЖанры
Ваша оценка
Истории, сложенные из чужих воспоминаний, всегда читать тяжело и больно. Ведь прекрасно осознаёшь, что суп из столярного клея и кусочков кожаной сумки это не выдумка, это кошмарная реальность того времени! Слава Богу, что большинство нынешних детей не знают ужасов войны, но как порой небрежно они обращаются с хлебом и другими продуктами. Поэтому, чтобы не только помнили, но и понимали, такие книги нужно читать с детками, мне кажется.
Лёке повезло, он пережил блокаду родного города во многом благодаря своей маме, которая навсегда осталась двадцатипятилетней. Мысли когда-то пухлощекого мальчишки, а теперь уже взрослого отца Артемия, так трепетны о ней.
Небольшая по объему книжечка вызывает бурю эмоций от горечи и сострадания до гордости за свой народ, проникает в самое сердце и остается там. Этому произведению очень созвучна повесть Эллы Фоняковой "Хлеб той зимы". Рекомендую обе книги. Они берут за душу… до слёз.


Над ним посмеивались, но родители обожали Лёку и считали, что у них самый чудесный мальчик на свете. Когда началась война знаменитые щёки у Лёки пропали.
⠀
Пока папа был на фронте, он с мамой находился в блокадном Ленинграде. Ели кожаную сумку, варили суп из столярного клея, но мечтали о хлебе. Когда кончится война и разгромят фашистов, они обязательно наедятся хлеба в волю. Но впереди 900 дней блокады.
⠀
Мальчик быстро усвоил что просить еду не надо, он расстраивает маму. Война больше не казалась весёлой игрой, во время которой можно бегать с палками, хотелось, чтобы она скорее закончилась. А те, кто погиб, обязательно встали. А потом все вместе рассмеялись и разошлись по домам обедать.
⠀
Любимые Лёкины санки, на которых он обожал кататься, стали использовать, чтобы перевозить мёртвых. Сначала мамину подругу, потом её дочку, а потом саму маму.
⠀
Когда читала, я чувствовала покалывание мороза по коже. Страшно. Историю блокады невозможно рассказывать иначе и невозможно читать без слёз. Это трагедия, это огромные жертвы и огромная история. В каждом человеке, в каждой безымянной братской могиле. История в старых домах, в узких переулках и в надписи: «Граждане! При артобстреле эта сторона улицы наиболее опасна!».

На Пискаревском в этот день – народу…
Рядами толпы взрослых и детей.
И всё-таки усопших очень много,
Гораздо больше, чем живых людей.
Война закончилась… И это нам в наследство:
Кресты безмолвные – страна могил.
И в голоде измученное детство,
И шёпот: «Хлеба!» – из последних сил.
Встал на колени парень молодой,
Лицо уткнул в могильный рыхлый холм.
Он выжил. Он не умер. Он живой…
«Ты слышишь, мама? Я твой сын Артём!»
Дрожащими руками положил
Он на могилу пышную буханку,
И на кресте листочек прикрепил
И зарыдал – отчаянно и жалко.
А на бумаге – через много лет –
Слова такие, что острей кинжала:
«Родная мама! Возвращаю хлеб,
Который ты всегда мне отдавала».
















Другие издания


