Цареубийство 1918 года: источники, вопросы, версии

Рейтинг LiveLib

3,5

4 оценки

• 5
  25%
• 4
  50%
• 3
  0%
• 2
  25%
• 1
  0%

Ваша оценка

Отметить эмоции

Прочитали 5Хотят прочитать 4

Рецензии

• 

  Аноним16 августа 2022 г.

  Троцкий, Радзинский и все, все, все

  Один из тысячи вечных споров историков - убили ли царскую семью в 1918 году в Екатеринбурге по приказу Ленина и Свердлова или же казнь была спонтанным решением местного Уралсовета, принятого под давлением наступающих к городу белогвардейцев.
  Я не собираюсь становиться адвокатом Владимира Ильича, я как среднестатистический читатель, который осилил несколько книг об убийстве бывшего царя, просто хочу во всем разобраться. Ну, или по крайней мере разобраться там, где позволяют это сделать исторические документы.
  Да и посмотришь на приведенный на обложке книги список регалий историка и автора сего труда Евгения Пчелова и думаешь про себя, тебе ли, простому смертному спорить с доцентами. Вот только одно но, мне всегда нравился тезис о том, что знающий и образованный человек - это человек, который может с фактами, простым русским языком донести до обывателя сложную информацию. И с этим, как мне кажется, у данного книги явные проблемы.
  Итак, Пчелов проделал огромную работу и проанализировал свидетельства очевидцев екатеринбургского убийства, тексты телеграмм и другие документы, пришел к выводу, что убийство царской семьи было оговорено членами Уралсовета и Лениным заранее. И в случае экстренной ситуации при наступлении "белых" на Екатеринбург, местные советы должны устранить Романовых.
  Воспоминания и свидетельства очевидцев делятся на две группы:
  

  • Довоенные (опубликованы в 1920-1930-х гг.):
  • свидетельства коменданта "Дома особого назначения" Я.М. Юровского, представленные в нескольких документах, датирующихся временем от начала 1920-х гг. до 1934 г;
  • воспоминания красногвардейца караульной команды Ипатьевского дома А.А. Стрекотина 1928 и 1934 гг.;
  • воспоминания военного комиссара Верх-Исетского района П.З. Ермакова о расстреле Царской семьи 19301940 -х гг.
  • Послевоенные (опубликованы в 1950-1960-х гг.):
  • воспоминания члена коллегии Уральской областной ЧК М.А. Медведева (Кудрин) 1957 и 1963 гг.;
  • воспоминания помощника коменданта Юровского Г.П. Никулина 1964 г.;
  • воспоминания члена коллегии Уральской областной ЧК И.И. Родзинского 1964 г.;
  • воспоминания начальника пулеметной команды внутренней охраны Дома Ипатьева, сотрудника Уральской областной ЧК А.Г. Кабанова конца 1950-х гг. и 1965 г.;
  • воспоминания его старшего брата, сотрудника Уральской областной ЧК М.Г. Кабанова начала 1960-х гг.

  
  Так вот в довоенных воспоминаниях свидетели частенько путают (намерено или нет мы увы не знаем) время действия, канву событий и свои роли в этих событиях.
  Что же касается второй группы свидетельств, то автор напрочь отвергает историзм в этих воспоминаниях, заявляя, что они писались в угоду советской пропагандистской машине.

  
  
  "Ленин в этом рассказе предстает олицетворением законности, каким и должно быть руководителю советского правительства.
  На мой взгляд, вся пафосная беседа Свердлова и Ленина, якобы, рассказанная Голощекиным на заседании, представляет собой чистый вымысел Медведева-Кудрина, вымысел с единственной целью - обелить советское руководство и снять возможные подозрения с Ленина и Свердлова."

  А вот как историк отзывается о воспоминаниях П.С. Виноградской, которая в 1918 году была сотрудницей Моссовета и хорошо знала семью Свердлова.

  
  
  "Этот пример наглядно показывает, как именно умели работать над своими мемуарами верные большевики - ленинцы и насколько им вообще можно доверять. Подобного рода патетическими картинками буквально наполнена вся мемуарная литература о революции и Гражданской войне, выходившая в те годы."

  Ладно, согласен, воспоминаниям "верных ленинцев" не доверяем. Слишком патетически они пишут.
  А кому мы тогда будем доверять?
  Как вопрошал один персонаж, впоследствии умывший руки, вскрикнем: - Что есть истина?
  Оказывается, по мнению историка Пчелова, можно доверять дневникам .... Льва Давидовича Бронштейна (простите Троцкого), которого еще при жизни Владимир Ильич называл "иудушкой". А еще можно доверять записям драматурга Эдварда Радзинского.
  Вы серьезно?
  Ладно, мы не доверяем "ленинцам", а с какого перепуга (я извиняюсь за свой пролетарский стиль письма) я должен доверять текстам оппозиционера Советской власти живущего где-то там в Мексике?
  Только потому, что он был в оппозиции к Ленину и Сталину?
  И еще я должен доверять драматургу, который ненавидит все советское?
  "Отличные" источники.
  Автор книги публикует знаменитую телеграмму членов Уралсовета, отправленную Зиновьеву накануне казни:

  
  
  "Москву Кремль Свердлову копия Ленину. Из Екатеринбурга по прямому проводу передают сдедующее: сообщите Москву что условленного с Филипповым суда по военным обстоятельствам не терпит отлагательств. Ждать не можем. Если ваши мнения противоположны сейчас же вне всякой очереди сообщите. Голощекин. Сафаров. Снеситесь по этому поводу сами с Екатеринбургом. Зиновьев."

  Вот у меня лично данная "телега" вызывает десятки вопросов.
  Зачем Уралсовет посылает телеграмму Зиновьеву в Петроград?
  Почему не сразу Ленину?
  Заметьте, катастрофически не хватает времени, а Уралсовет "по прямому проводу" связывается с Зиновьевым, который начальствует в Петрограде чтобы тот отправил телеграмму в Москву Свердлову и копию Ленину. Да кто вообще в 1918 году рулил властью?
  Вот ответ историка:

  
  
  "По-видимому, большевистское руководство Екатеринбурга хотело, чтобы Зиновьев был в курсе событий и выступал как бы "сторонним" свидетелем этой ситуации."

  Не убедили, тем более, что после убийства царской семьи, эти же члены Уралсовета следующие телеграммы шлют уже напрямую Ленину.
  Почему теперь, когда "дело" сделано, они уже игнорируют Зиновьева и напрямую связываются с Лениным?
  А ведь Ленин действительно хотел, чтобы в Москве состоялся процесс по делу гражданина Романова, который официально с фактами и свидетельствами его преступлений публично осудил последнего царя и историк Пчелов, надо отдать ему должное, упоминает о протоколах заседания Совнаркома, где делаются первые шаги к задуманному большевиками судебному процессу:

  
  
  "Во втором протоколе (№66 от 20 февраля 1918 г.) пунктом 1-м шел вопрос: "Слушали: Протокол заседания Комиссии при СНК. Постановили. Утвердить. Пункт 1. Поручить Комиссариату Юстиции и двум представителям Крестьянского съезда подготовить следственный материал по делу Николая Романова. Вопрос о переводе Николая Романова отложить до пересмотра этого вопроса в Совете Народных Комиссаров. Место суда не предуказывать пока".

  Вы заметили, друзья, сколько вопросов у меня возникло при прочтении этой небольшой книжки дипломированного историка, и мне ведь с детства казалось, что умная книга призвана отвечать на них, а не создавать с десяток новых.
  И как итог этого текста:

  
  
  "Окончательно это вопрос (представляющийся автору довольно-таки вторичным) на современной документальной базе решить невозможно, однако анализ сохранившихся источников показывает, что большевистский центр внимательнейшим образом следи за судьбой Царской семьи."

  Я когда прочитал сии строки в заключении книги, хотел похлопать автору, ведь историк прямо говорит, что нет никаких документально подтвержденных доказательств прямой причастности московского большевистского центра и Ленина к убийству царской семьи.
  Но я рано радовался.
  Через несколько строк я прочитал следующее:

  
  
  " Решение о возможном убийстве, думается, было согласовано в Москве в начале июля 1918 г."

  Вот и пойми этих историков.
  То "вопрос решить невозможно", а то "думается".
  А мне вот думается, все было по-другому, и слава богам, думать нам пока еще не запретили...

  Читать далее

  57

  802
• 

  Аноним6 октября 2022 г.

  Условный язык

  Книга Е.В. Пчелова основывается на материалах белогвардейского следствия и в основном повторяет всё уже опубликованное в ранней основопололагающей книге М.К. Дитерихса и позднейших сборниках документах (только с щегольством предпочтения архивных ссылок). Поправки к Дитерихсу даются давным-давно установленные и потому разоблачительный пыл автора, с которым он перечисляет использованные Дитерихсом не подтвердившиеся в дальнейшем свидетельские показания, при знании обширной современной литературы о Екатеринбургском злодеянии, представляется нисколько не актуальным. Очень смешным выглядит и частое упоминание «важного источника» - доклада подполковника Игоря Бафталовского, в котором в действительности нет ровно ничего важного.

  Совершенно не понятно, на каких основаниях историки упорно продолжают писать: «факт выдачи кислоты, естественно [?], приводил к мысли о том, что она могла использоваться именно для уничтожения тел» .

  Кислота использовалась для обезображения лиц и тел Царской Семьи и слуг, а не их уничтожения.Примеры использования кислоты в таких целях никогда не приводятся. Н.А. Соколов, утверждая о сожжении и уничтожении тел, опирался на дезинформацию из советской печати. Вволю навоевавшись с каббалистическими надписями и давно устаревшими версиями об увезённых головах, Е.В. Пчелов мало продвинулся в наиболее существенных вопросах выяснения хода организации злодеяния. Начисто проигнорировав основные факты о порядке и смысле назначения вместе с Юровским латышской команды убийц Царской Семьи, историк остался вдалеке от выяснения того, когда и как в действительности было принято решение о совершении злодеяния, ошибочно сдвигая время вплотную к убийству. Однако, в книге Е.В. Пчелова есть и потенциально полезные свидетельства об единоличной и главенствующей роли Я. Свердлова: «Тов. Свердлов решил вопрос без формального народного суда, предложив расстрелять Романова в Екатеринбурге» (однако, статья известного вруна П.М. Быкова 1949 г., очень поздно написана и не даёт убедительных пояснений об источнике его сведений).

  Не без оснований доверяя записке Юровского насчёт получения 3 (16) июля 1918 г. телеграммы на условном языке из Перми, с приказом об убийстве, Е.В. Пчелов не понимает самого очевидного и задаётся вопросом: «Если Юровский говорит правду, то зачем нужно было посылать санкцию через Пермь?». За исключением версии в ранних и потому чрезвычайно ценных мемуарах Ф. Маккаллага, составленных независимо от записки Юровского, текст этого условного приказа остаётся не известен. Несомненно, что Свердлов, разработав с Голощёкиным в Москве к началу июля по н.ст. план совершения злодеяния, стремился к тому чтобы ответственность за чудовищное преступление ни в коем случае не падала на него и высшее партийное руководство. Такова вся будущая дезинформационная стратегия большевиков. Понятно что при расследовании злодеяния под подозрение подпали бы все телеграммы из Москвы в ключевой день, даже на условном языке. Но присылка приказа из Перми давала двойную, полную перестраховку, такую телеграмму уже никак нельзя было связать со Свердловым.

  Довольно смелым является предположение Е.В. Пчелова что важнейший для истории злодеяния обрыв связи Екатеринбурга с Москвой на 16 июля выдуман красными. Такое предполагаемое поведение соответствует тактике, наблюдаемой насчёт связи через Пермь. Однако историк не предъявил доказательств в пользу своей версии. Ответ из Петрограда в Москву: «Снеситесь по этому поводу сами с Екатеринбургом. Зиновьев» Е.В. Пчелов ошибочно считает доказательством прямой связи. Но Г. Зиновьев не знает об обрыве, не упомянутом в телеграмме Голощёкина и Сафарова. Слова Зиновьева не могут ни о чём таком свидетельствовать.

  Подавляющее число надёжных свидетельств всё же подтверждают разрыв связи 16 июля. О нём пишет и Ф. Маккаллаг. Но даже если такова была распространяемая красными ложь, которой поверили встретившиеся с ней мемуаристы, вынужденный характер носит обращение в Петроград, или это такое же сознательное прикрытие, как и Пермь, смысла телеграммы Голощёкина и Сафарова это не меняет: «Свердлову [!] копия Ленину. Из Екатеринбурга по прямому проводу передают следующее: сообщите [в] Москву что условленного с Филипповым [Голощёкиным] суда по военным обстоятельствам не терпит отлагательства. Ждать не можем. Если ваши мнения противоположны сейчас же вне всякой очереди сообщите».

  Напрасно следуя за Э. Радзинским, Е.В. Пчелов считает будто суд это расстрел на условном языке. Трудно согласиться с таким прочтением, когда есть более убедительные. Условный язык по Ф. Маккаллагу такого типа: «отвечают своими головами за безопасность Царя» (мемуарист не дословно приводит телеграмму, а пересказывает общий смысл, поэтому и сам Царь в телеграмме явно был заменён иным условным обозначением). Упоминание суда вовсе не является окончательным запросом на совершение убийства, а ещё одно дезинформационное прикрытие.

  Существовала предварительная договорённость о распорядке совершения злодеяния, в которую входила и такая телеграмма с текстом про суд, которую потом можно было бы использовать в качестве алиби. Любой преступник стремится замести следы, а не подставить себя. Это непосредственная, сознательная имитация того, что суд в принципе планировался, но помешало приближение белогвардейских войск. Для этой версии очень подходит и предположение (пока не доказанное) о мнимом разрыве связи с Москвой, работающем на снятие всяких обвинений в адрес Свердлова и на представление о самостоятельности красных в Екатеринбурге.

  Окончательное решение, как считает Е.В. Пчелов, принято в 16 ч. 3 (16) июля, когда телеграмму Ленина в Данию «бывший царь жив» вернули с телеграфа, тоже по причине отсутствия связи. Историк и здесь следует логике отрицания официальных советских данных, считая что в действительности в нужный момент работала телеграфная связь и с заграницей. При кажущейся убедительности версии о лжи, сомнительности столь выгодных коммунистическим преступникам совпадений, отсутствует серьёзное обоснование невозможности возникновения таких проблем с телеграфом. Было бы куда лучше, займись историк этой проблемой, а не каббалистическими знаками и отрезанными головами, на которых либералы-филосемиты так помешались.

  Имея возможность сделать прорыв в правильном направлении, Е.В. Пчелов упускает её и с каждым шагом уходит всё дальше от основных фактов и логики момента появления в Ипатьевском Доме команды латышей-убийц к 25 июня (9 июля) по дневнику Царя и смены коменданта 21 июня (5 июля). По другим воспоминаниям, Юровский и латыши появились одновременно. Решение об убийстве естественно отодвигать ещё глубже этих дат, т.к. смене караула должно было предшествовать принятие ключевого решения о порядке организации злодеяния.

  Но ничего подобного в книге «Цареубийство 1918 года» нет. «Голощёкин ждал реакции и после полуночи», - совершенно напрасно и поразительно абсурдно Евгений Пчелов верит, будто уже посланное через Пермь решение об убийстве зачем-то (?) могло быть отменено на протяжении 16 июля. Такой вопрос в реальности не ставился. Смена старой охраны Авдеева из не подходящих для убийства русских рабочих на Юровского и латышей уже означала приговор всей Царской Семье. Оставалось только обставить спектакль, будто решение принято в последний момент и прямо на Урале.

  Приоритет достоверности следует отдавать самой ранней и не предназначенной для печати записке Юровского, которая говорит об однозначном и окончательном приказе об убийстве в телеграмме из Перми. Это значит что никаких ожиданий отмены приказа быть не могло и никакого запроса об отмене убийства тоже. Была только сознательная фикция во всех официальных объявлениях о внезапной причине в наступлении белогвардейцев, для демонстрации принятия решений на Урале Голощёкиным, а не в Москве Свердловым.

  Ключевым фактом является пермская телеграмма на условном языке. Всё что посылалось из Екатеринбурга без шифра имело заведомо ложный характер для сокрытия тайны порядка предварительной договорённости о злодеянии и секрета об убийстве всей Царской Семьи, а не одного Императора Николая II. Здесь вновь проявляется заблуждение Е.В. Пчелова, когда он пишет: «Голощёкин, по-видимому, договорился с Лениным и Свердловым о том, что если в Екатеринбурге сложится критическая ситуация, то местные власти могут расстрелять Николая II (а возможно и всю семью)».

  Е.В. Пчелов ошибочно цепляется за пропагандистское объяснение злодеяния опасностью захвата Екатеринбурга контрреволюционерами, которое столь же явно лживо как и сопутствующие заявления об убийстве одного Императора. На самом деле злодеяние планировалось только под предлогом этой “критической ситуации” и с заведомым убийством всей Царской Семьи. Никакого иного плана не существовало. Телеграмма на условном языке 16 июля только подтвердила приказ о злодеянии, отданный Свердловым значительно раньше этого дня.

  Читать далее

  6

  238

Подборки с этой книгой

• • 
  • 
  • 

  Книги о жизни российских императоров от Павла до Николая II , их приближённых и членов их семей

  • milenat
  • 526 книг