
Книжные ориентиры от журнала «Psychologies»
Omiana
- 1 629 книг

Ваша оценкаЖанры
Ваша оценка
У этой книги очень интересный подход: рассказ о кельтах, их истории, быте и судьбе через их языки. Первая часть может быть не столь интересна для тех, кто уже прочитал кучу материала про кельтов и представляет кто они такие, откуда, где живут сейчас. Однако я этой темой интересовалась лишь поверхностно, а потому мне было полезно свести воедино все обрывочные знания о географических перемещениях и общих условиях жизни различных кельтских племён. После такого краткого экскурса наступила собственно суть: взгляд с точки зрения лингвистики и примеров из жизни. Звучит скучно, но это совсем не так благодаря тону и стилю повествования. Автор вовсю травит байки, пересказывает истории своих знакомых, пересыпая всё это замечаниями по поводу различных наречий и положения родных языков на протяжении многих веков прошлого и сейчас. А в конечном итоге, всё это соединяется в более важное: в рассказ в первую очередь о людях, об их борьбе за сохранение традиций и уникальности. Или о том, что многие, несмотря на старания энтузиастов, всё равно не видят в этом смысла...
Самый главный плюс в том, что повествование не замкнулось на всем привычных ирландцах и шотландцах, а затронуло бретонцев и даже жителей острова Мэн. Бретань интересовала меня и раньше, даже эту рецензию я пишу под бретонскую песню Ev Chistr 'ta Laou. Однако до этого мои знания сосредотачивались больше на истории, на том, как постепенно и неумолимо Франция включила в свой состав эти территории. Здесь же автор показал людей, населяющих полуостров, их особенности, наличие столь разных диалектов, что жители соседних посёлков не понимают друг друга, но всё равно объединены чем-то общим. Жаль, что среди этого "общего" сейчас у многих равнодушие к судьбе собственного, вымирающего языка, который считается практически неприличным после долгого периода забвения и старательного вытеснения французским.
И всё же хочется верить, что это ещё не фатально, что многое можно восстановить. Не в последнюю очередь благодаря интересу в особенности молодёжи ко всему кельтскому. Под конец книги очень хорошо рассказано и про возникновение этого увлечения в России. Может быть, взглянув на себя любопытными глазами иностранцев, те же бретонцы признают, что идея учить бретонский в 21 веке - не бесполезная блажь и не занятие для тех, кто провалил экзамены. Эта книга - лишь небольшой вклад в развитие интереса, который так поражает ещё оставшихся носителей языка. Но именно с таких простых книжек, побуждающих углубиться в серьёзные источники, всё и начинается.

Запавшее в память из любимой детской книжки выражение «наши московские» не так давно стало у меня своеобразным термином. Под ним подразумевается группа, или, лучше сказать, общность учёных-филологов (впрочем, дело не в специальности), которые благодаря классической университетской выучке способны говорить о своём предмете «не только серьёзно», на хорошем русском языке и вдобавок лишены всякого снобизма. Поскольку они частенько ссылаются друг на друга, через некоторое время вышеприведённое расплывчатое определение более или менее осязаемо воплощается в узнаваемых фамилиях. А если уж доводится возможность понаблюдать за членами этого круга в неформальном контексте, скажем, Живого Журнала и даже обменяться парой слов, то облака на вершине филологического олимпа если не рассеиваются совсем, то гостеприимно редеют.
Так вот, берясь за рецензируемую книжку, будьте готовы к тому, что кроме собственно "виновников торжества" вам предстоит свести знакомство с самим автором, её друзьями и коллегами (некоторые имена могут оказаться вам известны, даже если вы ни разу не кельтолог и не филолог, а, например, являетесь поклонником группы "Мельница"), и ценность книги для вас лично скорее определится симпатией к А.М., чем содержащимися в ней сведениями. Вранья, конечно, в книжке нет, и основные факты по оглавлению отыскать можно (наличествовал бы ещё алфавитный указатель – было бы совсем красиво). Но есть у меня опасение, что от читателя потребуется некоторый такт, чтобы не выдавать потом нахватанность по верхам (например, о фонетических особенностях образования множественного числа бретонских существительных или творчестве Марии Французской) за знания – главное, себя не обманывать в этом отношении. Автор почему-то считает необходимым оговариваться, что, дескать, наука – это далеко не столь эффектно, как укоренившиеся мифы, и при этом бросает как раз всё самое интересное и познавательное на полуслове. Это первое, что не очень понравилось испорченному «наукообразной» литературой рецензенту. 8)
Во-вторых, опечатки – их на всю книгу наберётся десятка полтора, много это или мало? – и неоднократное неверное употребление тире вместо двоеточия. А ещё нас в школе очень ругали за слово «итак» в начале рассуждения.

Иногда задумаешься — земля под ногами прямо-таки битком набита наследием древних культур, а мы не только заставить говорить, а и увидеть-то их не можем. Каждая история о случайном и ошеломительном открытии радует, конечно, но и расстраивают тоже: здесь повезло, а сколько ещё останется навсегда сокрыто от нас? Строй каменные сооружения побольше да не скупись на пространные надписи на родном языке, и, может, через две-три тысячи лет о тебе ещё будут помнить — ну, или хотя бы делать странные, мрачные и извращённые догадки. Ну а если, как кельт, предпочитаешь тёплые деревянные дома и изустную передачу священных знаний — порастёт всё лесом, и останется и того меньше: записи каких-нибудь злокозненных соседей-римлян. Тени друидов - суровых, седых как лунь стариков с омелой в руках. Котлы для жертвоприношений. Искажённые временем до неузнаваемости названия рек и городов. Причудливые узоры и жутковатые легенды. Прекрасное и вдохновляющее, конечно, но одновременно - всего лишь шелуха вокруг жизни целого народа, полнокровной, цельной, со своими беспокойствами и устремлениями. Именно о ней и хочется узнать.
Вот автор и постаралась дать нам скупые, но достоверные, очищенные от плевел и романтических фантазий знания, перемежаемые, дабы не заскучать, шутками и прибаутками да многочисленными историями из собственного опыта. Где кельты жили, на каком языке говорили, что по себе оставили, что с ними сталось в Средневековье и какими они дожили до наших дней. Вроде всеобъемлюще - а чего-то мне не хватило. Во-первых, объёма: подробностей, разрастания темы вширь и вглубь, а то началась глава - и тут же кончилось, а про самое интересное было сказано мельком, дескать, ну, это мы слишком далеко отошли от темы, — аж обидно. Во-вторых, объёмности: завершённого некого портрета кельта — ясное дело, определённого времени, места, положения в обществе, но всё же...кем он был, этот человек, как выглядел, о чём мечтал, что знал об устройстве мира, во что верил? Как жил, как праздновал и грустил, что ел, что одевал, наконец, встав поутру со своего тюфяка? Чем он отличался от нас, этот какой-нибудь средней руки галл из третьего века до нашей эры? На эти вопросы я получила не самые исчерпывающие ответы.
Что зато греет душу — это последняя глава, зарисовки о современных кельтах, по большей части бретонцах, и их языках: лёгкие, любопытные, приправленные юмором и в тоже время, кажется, не слишком приукрашенные. Руины, раскопки и черепки, конечно, больше будоражат воображение, чем какие-нибудь современные ирландцы, заново постигающие язык прадедов, а узнать о последних всё равно было полезно и интересно.
Что ж, буду считать эту книгу обзорной по теме кельтов — несмотря на некую мою неудовлетворённость, место на книжной полке она заслужила. А я со временем доберусь и до других, навроде "Повседневной жизни...", — с теми вопросами, которыми я озадачена, с неё, наверное, и стоило начать.
И, конечно, нельзя не поделиться добрым и таким необычным для своего времени стихотворением ирландского монаха девятого века, о котором рассказано в книге. Несмотря на весьма скромный быт монахов той поры, картина представляется очень уютная.
С белым Пангуром моим
вместе в келье мы сидим
не докучно нам вдвоем:
всяк при деле при своем.
Я прилежен к чтению,
книжному учению;
Пангур иначе учен:
он мышами увлечен.
Видит он, сощуря глаз,
под стеной мышиный лаз;
взгляд мой видит в глубь строки:
бездны знаний глубоки.
Весел он, когда в прыжке
мышь настигнет в уголке;
весел я, как в сеть свою
суть премудру уловлю.
Кот привык — и я привык
враждовать с врагами книг;
всяк из нас своим путем:
он — охотой, я — письмом.

К Господу Богу приходят ирландцы со словами:

- Слушай, а кельты это вообще кто?
Задумчиво почесав дреды, молодой человек не очень уверенно объяснил приятелю:
-Это типа викингов, только в юбках.

С получением наследства бандит становился добропорядочным землевладельцем, остепенившись, женился, но… мы-то уже знаем, что порядочный человек в любой момент был готов устроить побоище из-за куска свинины.










Другие издания


