Книги в мире 2talkgirls
JullsGr
- 6 350 книг

Ваша оценкаЖанры
Ваша оценка
бернар де фаллуа, литературовед и первооткрыватель раннего пруста, скончался в 2018 году, после чего через год были изданы новеллы пруста, которых свет еще не видел. пруст сохранил черновики в своих архивах, но никому о недописанных новеллах (увы, вообще всё, что у нас есть прустовское - недописанное!), как считают исследователи, не рассказывал. нам кажется, что молодой пруст не мог умолчать об этом хотя бы с леоном доде, но тот преданно сохранил тайну, поскольку произведения носят скандалезный характер: то гендерная интрига, то гомосексуальность. но важны для нас эти новеллы в первую очередь как свидетельство зарождающегося замысла написать целую эпопею - "в поисках утраченного времени", поскольку многие темы и мотивы находят переклички.
в сборник включено девять новелл."полина де с." во многом схожа с "утехами и днями", где основной посыл - это memento mori, то есть не только помни о смерти, но и проживай каждый день так, словно он последний, что и произошло с героиней нашей новеллы, полиной, которая решает не обращать никакого внимания на убивающую ее болезнь и полнокровно жить. в финале звучит философическая мысль, сближающая рассказчика новеллы с рассказчиком эпопеи:
что не может не напомнить пассажи из третьего тома, где у главного героя умирает один из самых близких ему людей, а он все продолжает посещать званые вечера, и чувство того, что произошло на самом деле, еще не настигло его.
"таинственный корреспондент" довольно мистичен по содержанию: франсуаза получает любовное письмо от незнакомца, а спустя время выясняется, что он очень даже знаком героине.. как комментирует литературовед люк фрэсс, здесь видна явная перекличка с рассказом "похищенное письмо" эдгара по, которого пруст знал и ценил. в черновиках у пруста много вставок и зачеркиваний, так что он явно старался писать в духе фантастического рассказа. таинственный корреспондент еще явит себя в шестом томе прустовской эпопеи, так что проба пера была хорошей практикой ранее. на удивление, молодой пруст больше походит на модерниста, чем пруст зрелый: в рассказе героини постоянно меняются местами, так что до конца не ясно, кто кому пишет, и мужчина ли это, или женщина - название говорит об одном, а пол героинь - о другом. наконец, пассаж, где франсуаза рассуждает о боттичелли, предваряет события первого тома пруста, где сванн видит в одетте боттичеллевскую сепфору.
"воспоминание капитана" не прямо говорит о гомосексуальной связи двух военных, но явно намекает об этом, потому что , как пруст писал в своей эпопее:
ровно как и сам герой: не до конца понимая, что с ним происходит, он, тем не менее, изливает свои чувства на бумагу. и снова перекличка с циклом: объект воздыхания рассказчика довольно равнодушно отдает ему честь, как во втором томе сен-лу холодно и машинально поздоровался с рассказчиком.
"жак лефельд" - писатель глубоких и странных эссе, который постоянно возвращается к озеру, потому что влюбился в него, даже поездка отменилась из-за внезапно нахлынувших чувств. параллельна этой сцене концовка первого тома, где рассказчик из будущего прогуливается по булонскому лесу и размышляет о том, как все изменилось. да и сам жак походит на нашего рассказчика, разве что первый будет поразговорчивее.
"в преисподней" - диалог мертвецов о гомосексуализме, о мужском и женском. в беседе участвуют самсон келий-кейлюс и современник пруста - эрнест ренан. полушуточный, полусерьезный, он скорее походит на школьное сочинение с претензией на сохранение формы платоновских диалогов, где, правда, нет сократа, с которым бы все соглашались - здесь все спорят и кричат. если один говорит, что теперь благодаря существованию однополой любви все поняли, что это - не болезнь, то второй говорит, что все это кажемость и пустые рассуждения и что разделение полов очень важно. подобно платоновским диалогам, все кончается на самом интересном месте, и мы не узнаем, на чей груди плакался кейлюс, когда его бросил любовник.
"после восьмой симфонии бетховена" повествует о состоянии души во время музыки, что, конечно, снова не может не напомнить о свановских рассуждениях о сонате вентейля, его мыслях о том, что эта музыка - апофеоз их с одеттой любви. и сущность их любовь, как и эти звуки, пронизывающие все струны души, также неуловима и мимолетна. и богатство ощущений сменяется горечью потери и умолкания звуков. "сознание в любви" посвящено той же теме - страдания влюбленного, который осознает недосягаемость женщины, которая никогда его не полюбит.
"дар феи" философическая притча о познании. важнее самопознание, или нужно дождаться того, кто укажет нам путь или осветит прикрытые ранее мраком глубины нашей души? по прусту, это будет не кто-то из друзей или знакомых, но музыкант, писатель, живописец, одним словом, тот, без кого наша жизнь была бы не просто скучной, но и бессмысленной и пустой: ведь наш внутренний мир не открылся бы. не совсем добрая фея склоняется над колыбелью младенца и сказала ему, что он будет страдать, потому что не сумеет получить того, чего он так жаждал. равно как и рассказчик в начале второго тома, чьи мечты рушатся, так и здесь его не ведут на елисейские поля, где он станет
самое интересное здесь то, что в черновиках у пруста вместо девочки был... мальчик! вполне возможно, что жильберта из эпопеи пруста могла быть мальчиком, что сделало бы невозможным выход прустовского текста в свет. "дар феи", как и "вот так он любил...", затрагивает тему творца, пруст, помня о первом рассказе, переносит некоторые фрагменты о феях в свою статью о рёскине.
финальная многостраничная статья люка фрэсса представляет собой содержательный труд философии в прустовской вселенной: габриэль тард, которого пруст живьем слушал в свободной школе политических наук; жозеф барузи, что интересно трактует шопенгауэровское понятие о "воле"; ницше, возникающий еще в третьем томе пруста; пронизывающий всю эпопею дальний родственник пруста анри бергсон; монадология лейбница и многое, многое другое, пересказа чего мы здесь касаться не будем. помимо философии, фрэсс пишет о первом предложении прустовской эпопеи, хронике семье свана, мужской модели жильберты (чего мы коснулись выше), криках парижа и далее.
данное издание не рекомендуется к прочтению тем, кто еще не знаком с творчеством пруста. книга снабжена подробными комментариями и сносками (как было в черновике, что пруст пропустил или зачеркнул и т.д.) и даже предварительным анализом к каждому рассказу, что может напугать и оттолкнуть читателя от пруста, чего и врагу не пожелаешь. если читателя не пугает этот поистине филологическо-академический подвиг исследователей - то вперед!

Книга напоминает витражную мозаику. Поэтому очередная НЕ рецензия от меня. Хочется запомнить набор ассоциаций и образов, возникших при чтении. Пруст провоцирует на мечты и распутывание клубков воспоминаний.
Тонкое, хрупкое кружево, робкий, потерянный взгляд, летний день с игрою света и тени в саду, оголенные нервы, профиль вполоборота, опущенные веки и неглубокий, чуткий сон, сквозь который звучит шелест листьев, яркое, слепящее солнце над головой во время прогулки по берегу озера...
И ещё пара слов. Люк Фресс в предисловии говорит, что главная тема неопубликованных новелл — гомосексуализм. Но у меня не создалось такого впечатления. Не хочется подозревать серьезного человека в уступках моде и времени (да простят меня представители сообщества, частью которого я вообще-то тоже являюсь), но для меня эти тексты совсем о другом. О человеке со снятой кожей, живущем чувствами и страдающем от равнодушия окружающих людей, не умеющих понять и отнестись бережно, но ранящих с легкостью и небрежностью эту хрупкую душу. Как же это понятно и близко! Для Марселя в моем сердце есть особый укромный уголок...
P. S. Пора перечитывать эпопею!

Для тех, кому страшно подбираться к прустовской эпопее (мой случай), этот сборник будет интересен как возможность почувствовать стиль автор. И стиль этот очень необычный, с множеством описаний и предложениями на 2 страницы, но очень интересный. Думаю, я-таки дойду до его "Потерянного времени".
Что касается статей, которые занимают половину книги, то они очень филологические, душные и мало пригодные для обычного читателя, не знающего биографию и произведения автора вдоль и поперек. Написаны статьи без заботы о массовом читателе.

То, что нам не пришлось расшифровать, прояснить собственным усилием, что было ясно до нас, нам не принадлежит. От нас идет лишь то, что мы сами извлекаем из мрака, что царит внутри нас и остаётся неведомым для других людей.

Наши бедные жизни плавают в отчаянии между течениями сладострастия, отдаться которым им не хватает смелости, и гаванью добродетели, пристать к которой им не хватает сил.















