Хребты Безумия. Том 1

Говард Филлипс Лавкрафт, не опубликовавший при жизни ни одной книги, стал маяком и ориентиром жанра литературы ужасов, кумиром как широких читательских масс, так и рафинированных интеллектуалов. Влияние его признавали такие мастера, как Борхес, и такие кумиры миллионов, как Стивен Кинг, его рассказы неоднократно экранизировались, а само имя писателя стало нарицательным. Франсуа Баранже — французский художник, дизайнер компьютерных игр, концептуалист и футурист. Мечту оформить Лавкрафта он вынаши...

Жанры

Рейтинг LiveLib

4,6

422 оценки

5
70%
4
24%
3
5%
2
1%
1
0%

Ваша оценка

Прочитали 511Хотят прочитать 498

Рецензии

Аноним13 декабря 2021 г.
Не могу отнести «Хребты Безумия» к моим любимым повестям у Лавкрафта, тем более в столь специфичном изложении, присущем скорее работам в жанре НФ. Меня больше увлекают его мистические рассказы, такие как: «Ведьмин лог», «Ужас Данвича».
Однако я понимаю, почему именно «Хребты Безумия» стали столь популярными. Проникнуться ужасом перед огромной неизведанной территорией Антарктики до смешного легко, особенно когда читаешь сухой отчет об экспедиции. Даже у самого чёрствого скептика шевельнётся мысль о по-настоящему древнем зле, спящем в самых глубоких слоях льда.
Признаюсь, читать первые пару глав было скучновато. Настолько скучновато, что время от времени приходилось бить себя по лицу, дабы веки перестали смыкаться. На описании найденного «объекта предположительно животного происхождения» мозг окончательно завис, отказываясь визуализировать конкретное чудище:

Длина объектов — восемь футов. Тело бочкообразное, из пяти секций, длина — шесть футов, диаметр в средней части — три с половиной, а на концах — один фут. Темно-серый, эластичный, очень твёрдый. В бороздках вдоль тела обнаружены сложенные крылья, длиной семь футов, перепончатые. Каркас крыльев трубчатый, железистой структуры, цвет — тоже серый, но светлее, на концах — микроотверстия. Если крылья расправить, обнаруживаются зазубренные края. По средней линии “бочонка”, на каждой из пяти вертикальных, похожих на клепки секции имеются разветвленные эластичные отростки или щупальца светло-серого цвета. Напоминают руки примитивных криноидов. Отдельные отростки имеют диаметр три дюйма; на расстоянии шесть дюймов от основания разветвляются на пять добавочных отростков, а те, на расстоянии восемь дюймов, на пять мелких конусообразных щупалец или усиков. Таким образом, каждый отросток венчается двадцатью пятью щупальцами.
Туловище переходит в светло-серую вздувшую шею с намёком на жабры, а “голова” представляет собой желтоватое пятиконечное подобие морской звезды, покрытое жесткими ресничками всех цветов радуги.
Голова толстая, пухлая, размер от кончика до кончика — около двух футов, на кончиках желтоватые гибкие трубочки длиной три дюйма. Щель в верхней части головы, в самом её центре, предназначена, вероятно, для дыхания. На каждой трубочки имеется сферическое утолщение под желтоватой пленкой; если отодвинуть, показывается стекловидный шарик в красной оболочке — вероятно, глаз.
Из внутренних углов звездообразной головы тянутся красноватые трубки, длиной чуть больше желтоватых. Они кончаются кистообразными утолщениями, в которых при нажатии открываются отверстия колокольной формы, максимального диаметра два дюйма. По их контуру расположены острые белые выступы, похожие на зубы. Вероятно, это рты. Все эти трубки, реснички, окончания звезды, заменяющей голову, найдены плотно сложенными; трубки и окончания лучшей лепились к шее и корпусу. Таки прочные и при этом удивительно гибкие.
В нижнем конце корпуса органы, в целом подобные голове, но совершенно иными функциями. Вздутая псевдошея, без жабр, а далее — ещё одна пятиконечная “морская звезда”, зеленоватая.
Прочные мускулистые отростки длиной четыре фута, диаметр у основания - семь дюймов, на конце — около двух с половиной. На каждом конце — небольшая опора, представляющая собой зеленоватый треугольник, перепончатый, на пяти прожилках, длиной восемь дюймов и шириной шесть дюймов с дальнего конца. Именно этот ласт, или плавник, или псевдонога оставила отпечатки на камне, давность которых от миллиарда и до пятидесяти — шестидесяти миллионов лет.
Из внутренних углов звезды торчат красноватые трубки длиной два фута, сходящие на конус, диаметров у основания — три дюйма, в конце — один. На кончиках — миниатюрные отверстия. Ткани всюду чрезвычайно прочные, кожистые, но весьма гибкие. Четырехфутовые отростки с ластами предназначались, несомненно, для передвижения, в воде или по суше — не известно. При касании обнаруживается развитая мускулатура. Все эти нижние органы, как и верхние, плотно прижаты к псевдошее и низу туловища.

Описания максимально подробные, но отчего-то в голове полнейшая каша. Мешанина из «бочкообразных» тел, из которых во все стороны торчат щупальца, а вместо башки — морская звезда. И где-то в этом безобразии ещё и перепончатые крылья затерялись. В общем, мне фантазии не хватило, чтобы представить нечто целостное и доступное визуальному воспроизведению, поэтому я полезла искать чудище в иллюстрированной энциклопедии миров Лавкрафта. И когда нашла статью о Старцах, наконец, моё любопытство оказалось удовлетворенно.

Поскольку повесть разделена на два тома, то первая книга заканчивается на самом интересном. Когда чувствуешь, вот-вот начнётся грандиозный замес, древнее зло оскалит зубы и покажет, где начинается настоящий страх и ужас, переворачиваешь страницу, а там: «конец первого тома». Поэтому настоятельно советую погружаться в историю, когда обе части будут доступны для чтения.
Касаемо типографии издания у меня неоднозначные чувства. Иллюстрации Франсуа Баранже вызывают один сплошной восторг. Ими можно часами любоваться, разглядывая мелкие детали, игру светотени. Они не просто дополняют издание, а являются ключевым элементом. Возможно поэтому мной книга воспринималась скорее в качестве арт-бука, дополненного сжатым изложением знаменитой повести. Чисто фанатской приблудой. Мелованная бумага позволила сохранить иллюстрациям сочность, контрастность, чёткость этих самых мелких деталей. И одновременно с этим сильно усложнила процесс чтения, особенно на тёмных участках, написанных белыми буквами. Свет постоянно бликовал на страницах, заставляя ненавидеть верстальщика, что додумался использовать настолько мелкий, плохо подобранный шрифт (по субъективным ощущениям, кегль 9-тый). Я из тех, кому со зрением повезло, но даже у меня глаза настолько обалдели в процессе сей экзекуции, что, закрыв книгу, почувствовала, как они вздохнули с облегчением.
Не уверена, что можно рекомендовать это издание в качестве первого знакомства с «Хребтами Безумия», но в качестве дополнения к имеющейся коллекции брать однозначно стоит. Ибо невероятно атмосферные иллюстрации заслуживают отдельного места на полке.
Старцы в интерпретации Франсуа Баранже:

Читать далее
12
633
Аноним12 сентября 2020 г.
Под сенью Хребтов Безумия остерегайтесь давать волю своему воображению.
Как тут у нас любят говорить? Этот автор не для всех. «Обожаю» эту фразу, и последний диалог по поводу творчества Лавкрафта выглядел так: я не понимаю, за что и как его любить/а я не понимаю, за что и как его НЕ любить.
По сей день Лавкрафт ведёт за собой толпы почитателей и вдохновляет тех, кто создаёт свои истории/собственных монстров по его лекалам. Он убедителен в «Хребтах безумия», пусть кого-то может и не впечатлить эта смесь схематичности/отрешенности и недосказанности.
Я лично перечитывала их невообразимое количество раз, и это любовь.
Иллюстрации Баранже, которые не гасят воображение читателя, а только подстегивают его, вкупе с лавкрафтовским «вот ужас, не могу описать, но это страшно, додумай сам» - пример идеального союза писателя и иллюстратора. Это химия, перетекающая в одержимость, ее нельзя не почувствовать, ей нельзя не проникнуться.
Читать далее
10
624
Аноним2 февраля 2023 г.
Про своё отношение к творчеству Говарда Лавкрафта я уже как-то писал в отзыве на «Морок над Инсмутом». Собственно, после этого отзыва я думал, что тему для себя закрыл. Но нет. Наткнулся недавно на шикарнейший двухтомник «Хребтов безумия» с иллюстрациями Франсуа Баранже и не смог не купить. Да и как тут пройти мимо, когда художник настолько точно уловил и передал происходящее на страницах книги, что даже мне, человеку, которого роман оставил равнодушным, захотелось двухтомник приобрести.
Но для начала пара слов о самих «Хребтах». Сюжет рассказывает о научной экспедиции в Антарктиду, в ходе которой учёные обнаружили останки древней цивилизации. Естественно, ничем хорошим для персонажей это не кончилось. А вот читатель получил одно из важнейших произведений для понимания лавкрафтианской мифологии, ведь учёные видят на древних барельефах много интересного. Ну и в довесок нам показывают как люди случайно пробуждают Старцев, сталкиваются с гигантскими монструозными пингвинами и бегают от шогготов.
Мне не сильно нравится роман, но отдаю ему должное – написан он атмосферно, да и любопытных моментов в нём немало. А иллюстрации Баранже усилили эти моменты в несколько раз. Снежные пейзажи, виды древнего города, сражения пришельцев, кошмарные пингвины – всё отлично визуализировано и пронизано давящей атмосферой. Книги даже в большей степени воспринимаются как артбук, нежели роман в двух томах.
В общем, покупкой доволен, как слон. Надо будет взять еще «Зов Ктулху» в таком же формате и дождаться «Ужаса Данвича».
Читать далее
9
157

Все рецензии

Цитаты

Аноним28 апреля 2025 г.
С большой определённостью можно было заключить, что город, по которому мы блуждали, превратился в царство смерти примерно пятьсот тысяч лет назад, а то и больше.
2
14
Аноним28 ноября 2025 г.
Трудно описать, что мы испытывали, когда вершина была близка и перед нами вот-вот должен был открыться неведомый мир по ту сторону; едва ли нас ожидало нечто совершенно новое, и все же мы изнывали от нетерпения. В сплошной стене гор, в просветах между вершинами, заполненных опаловым воздушным океаном, витала некая зловещая тайна, слишком неуловимая, чтобы объяснить ее словами. Скорее речь шла о смутных психологических символах, эстетических ассоциациях, чувстве, замешенном на причудливых стихах и картинах, на архаических мифах, таимых под обложками запретных книг. Даже в упорстве ветра чудилась сознательная злоба, и мне послышалось на мгновение, что к его многоголосому вою, вырывавшемуся из гулких пещер, примешивается диковинная музыка разнообразных духовых инструментов.
Сложный и неопределенный, как все гнетущие впечатления, звук этот будил в памяти какие-то туманные отталкивающие образы.

Читать далее
1
9