Автобиографии, биографии, мемуары, которые я хочу прочитать
- 2 045 книг
Ваша оценка4,5
(2)
И.С. Тургенев. Полное собрание сочинений и писем в 30 томах. Письма в 18 томах. Письма. Том 3. 1855-1858
Письма. Том 3. 1855-1858
Рейтинг LiveLib
4,5
2 оценки
- 550%
- 450%
- 30%
- 20%
- 10%
Ваша оценкаПрочитали 2Хотят прочитать 2
Рецензии
M_Aglaya12 мая 2021 г.Читать далееКак я энергично читаю письма Тургенева! уже третий том. )) Ладно, не буду притворяться и выделываться - тут чисто практические причины. )) Я же в библиотеке оставила заказ - пробую получить на руки один ромфантовский цикл, который мне давно хочется почитать... Но там четыре книги, а в библиотеке лимит на выдачу! Опять же и когда я просто спросила про письма, библиотекарша мне вынесла сразу целую кучу томов - я посмотрела и не смогла отказаться... Так что вот и надо срочно прочитать как можно больше, чтобы если заказ все-таки мне привезут, так сразу можно было его взять... К вопросу о положительном влиянии ромфанта на мотивацию к чтению русской классики. )))
Итак, в этом томе - Тургенева выпускают из ссылки и он сначала едет по столицам, где активно включается в светскую и литературную жизнь. Салоны, визиты, все такое. Происходит знакомство с Толстым (который Л.Н.) - то есть до того Тургенев очень восторженно встретил первые публикации Толстого ("Детство", "Отрочество", севастопольские рассказы) и сразу предрек ему грядущую славу будущего классика и столпа русской литературы. А тут они познакомились лично... Очень мило - молодой Толстой приехал по каким-то вопросам в Петербург и прямо поселился на квартире Тургенева. )) Однако, люди по натуре и характеру оказались абсолютно разные, так что идиллия долго не продлилась и вскоре они уже начали спорить и цапаться. Видимо, расстались недовольные друг другом. Неважно - через какое-то время они опять общаются по переписке... А потом опять спокойно встречаются... чтобы через некоторое время все повторилось по тому же кругу. Тургенев в письмах приходит к выводу, что так оно дальше все и пойдет - в смысле, что культурно и дружелюбно общаться они смогут только на расстоянии. )) Вообще, Тургенев тут в письмах много раз упоминает Толстого и высказал ему лично и по поводу него множество остроумных и тонких мыслей и наблюдений. )) Мне наконец упорно стало казаться, что все это мне кажется отчетливо знакомым... что-то прямо вот живо напоминает... Ага! дошло до меня. Джеральд Даррелл, конечно же! )) то есть, сделанная им в одной из книг подборка - "из высказываний моего брата Ларри обо мне". ))) Ну, в любом случае, Тургенев упрекал Толстого, что тот не может просто радоваться жизни, характеризовал как гибрид поэта и кальвиниста и умолял не читать проповедей... По-моему, очень проницательно. ))
Вообще, тут обнаружилось еще одно свойство Тургенева - как мне кажется - помимо таланта мило формулировать простые и банальные вещи, еще и э... абсолютная толерантность что ли... )) Он интересуется всеми и готов общаться со всеми - ну, во всяком случае, из тогдашней рукопожатной тусовки - невзирая на их взгляды и позиции, даже если они в корне противоположны... Что самое удивительное - он каким-то образом ухитряется со всеми ними сохранять приятные и дружеские отношения! вроде бы. Я имею в виду - у нас вот сейчас все так поляризовано, все пребывают на разных баррикадах и строго в своей стае, и никто уже не может того... парить над схваткой или как там еще сказать... А Тургенев вон умудряется общаться с теми и с этими и при этом никто ему ничего не высказывает и ничего от него не требует, в плане определиться, с кем вы, мастера культуры, да уж. Он спокойно общается с западниками и славянофилами - и они тоже с ним спокойно общаются. Да он даже спокойно общается с Герценом и Некрасовым! хотя уж эти друг друга люто ненавидели. Как мне думается. )) Как выразился Тургенев в одном из писем - "мой дом - нейтральная площадка"" (terrin neutre). Правда, Герцена и Некрасова ему не удалось помирить, как он ни старался. По известным причинам. ))) Мне все было интересно, как Тургенев при своей натуре ухитрится обосновать правоту каждой стороны в таком сомнительном деле, как мошенническое обдирание Огарева... Ну, он таки ухитрился! обвинил во всем Панаеву. )) Я прямо-таки восхитилась. )))
(подумав) Вот что-то мне кажется, что такие чудеса спокойствия свидетельствуют о том, что у самого Тургенева, собственно, никакой позиции нет. )) Ну вот такой человек - вообще не задумывается о таких вопросах... Или там - просто принимает позицию большинства или того, кто в тот момент находится рядом. То есть, вот я заметила - еще когда Тургенев первый раз приехал к Виардо, он там явно проникся настроем, так сказать, европейских элит по отношению к России и активно высказывал возмущение "жандармской политикой царской России", как выражались в школьных учебниках. Потом он возвращается в Россию, претерпевает здесь арест и ссылку - ну, понятное дело, это должно только укрепить это все. Начинается Крымская война, я думаю - ну, сейчас он точно пойдет рассуждать в духе - как наши деятели культуры сейчас рассуждают... Но Тургенев не менее активно начинает переживать за Крым и Севастополь, восхищаться героизмом наших, все такое. Однако... Но дальше Виардо ему пишет... там же у него дочь к ней отправленная в пансионе находится... Так Виардо ему пишет, что постарается организовать, чтобы девочку доставили на родину... Тургенев искренне недоумевает - зачем? Виардо, видимо, тоже недоумевает - так война же ведь у нас с вами? Такое вот взаимное недоумение. Такой человеку, что поделаешь. ))
Дальше Тургенев собирается и выезжает за границу. Во Францию. Ну да, "самый длительный непрерывный период пребывания" же закончился. )) Там он какое-то время живет у Виардо в их имении, потом переезжает в Париж. И тут с ним случаются печальные события - Тургенев заболевает. Множество писем, где он жалуется, как ему плохо, как он ничего не может, как его мучают боли и т.д. Какая-то невралгия мочевого пузыря у него. По письмам. В конце концов у меня от всего этого зародились самые черные подозрения. Точнее даже, они у меня зародились в тот момент, когда в одном из писем составители взяли и вычеркнули целый кусок текста, с пояснением, что удалили "личные описания, касающиеся симптомов", что-то в таком роде. (Думаю, это были составители еще в дореволюционный период, потому что так-то тут в одном из писем даже хладнокровно оставили нецензурные выражения! очень смешно. )) В смысле, что издание настолько академическое, что никто даже не заметил. ))) ) Так что я думаю - а не подхватил ли тут Тургенев что-нибудь венерическое? ?? Это, конечно, гадание на аватарках, но вот - если рассуждать дедуктивно! (воодушевляется) Вот Тургенев же до того все проживал у Виардо (от которой был не в силах оторваться), а тут вдруг чего-то переехал в Париж... и раз уж он жил отдельно, то вроде бы должен был опять написать кучу писем Виардо - но что-то не наблюдается этой кучи писем... И в комментариях как-то сухо упомянуто про охлаждение их отношений... И в некоторых письмах тут Тургенев всячески себя ругает и обвиняет в глупости (весь масштаб которой он даже не в силах выразить). Так если человека просто настигла какая-то болезнь, так глупость тут при чем? какие-нибудь камни в почках не появляются же у кого-то от глупых поступков. Например. Короче говоря, на мой взгляд - все очень подозрительно. С интересом жду, как закончится вся эта история, и как же Тургенев вылечится... Пока не вылечился.
К концу тома надвигается грандиозное событие - отмена крепостного права. То есть, пока еще об этом только говорят и готовятся. Проекты разрабатывают. Тургенев тоже активно это все одобряет и продвигает. Что лично меня опять изумляет. То есть, я, конечно, целиком за - как человек глубоко рабоче-крестьянского происхождения... )) Но что касается Тургенева, то, как по мне, выглядит довольно бредово. Он же помещик. Живет исключительно на доходы со своего поместья. Как и на что он собирается жить дальше? )) Мне кажется так - он об этом просто не думает. В мысли ничего не приходит. В смысле, видимо просто полагает, что касательно его материально-финансового положения все так просто и будет продолжаться. Ну да, все же просто само собой образуется из воздуха, угу. Очень интересно, как это все дальше пойдет.
«Мы все здесь радуемся отражению севастопольского штурма (6 июня) – но, может быть, уже с тех пор он был повторен. А то все были известия не веселые. Иностранные газеты хоть в руки не бери.»
«Что же касается до книги Чернышевского – вот главное мое обвинение против нее: в его глазах искусство есть только суррогат действительности, жизни – и в сущности годится только для людей незрелых. А это, по-моему, вздор. – В действительности нет шекспировского Гамлета – или, пожалуй, он есть – да Шекспир открыл его – и сделал достоянием общим. Чернышевский много берет на себя, если он воображает, что может сам всегда дойти до сердца жизни… Воображаю я его себе извлекающим поэзию из действительности для собственного обихода и препровождения времени!»
«У нас везде была холера и довольно сильная – я ее побаиваюсь – дома-то все ничего – а заедешь в какую-нибудь деревню – и вдруг придется умирать в сенном сарае – скверно!
«Читали ли Вы статью Толстого «Севастополь» в «Современнике»? Я читал ее за столом, кричал «ура!» и выпил бокал шампанского за его здоровье.»
«…Если Толстой сам не искалечит своего таланта, он уйдет очень далеко из вида ото всех нас.»
«С Толстым я едва ли не рассорился – нет, брат, невозможно, чтоб необразованность не отозвалась так или иначе. Третьего дня, за обедом у Некрасова, он по поводу Ж.Занд высказал столько пошлостей и грубостей, что передать нельзя. Спор зашел очень далеко – словом – он возмутил всех и показал себя в весьма невыгодном свете.»
«Мысли – так называемой творческой (хотя, между нами сказать, это слово непозволительно дерзко – кто осмелится сказать не в шутку, что он – творец?!), одним словом, никакого сочинения в голове не имеется.»
«С Константином Сергеевичем //Аксаковым// - я боюсь – мы никогда не сойдемся. Он в «мире» видит какое-то всеобщее лекарство, панацею, альфу и омегу русской жизни – а я, признавая его особенность и свойственность – если так можно выразиться – России, все-таки вижу в нем одну лишь первоначальную, основную почву – но не более, как почву, форму, НА которой строится – а не В которую выливается государство. Дерево без корней быть не может, но К.С., мне кажется, желал бы видеть корни на ветвях."
«От брата Вашего, Льва – получил я письмо. Он великий чудак; нам суждено любить друг друга издали – а вблизи – чувствовать взаимное стеснение.»
«Уверен, что под Вашей редакцией журнал пойдет славно. Предвижу также, что не во всем буду соглашаться с Вами; но что за беда! У Истины, слава богу, не одна сторона; она тоже не клином сошлась.»
//Толстой// «Когда это молодое вино перебродит, выйдет напиток, достойный богов.»
«С Вашим братом //ЛНТ// ладить мудрено. Пока его не вырвет от какого-нибудь блюда, он не перестанет есть и хвалить – и будет продолжать, хотя уже будет чувствовать боль под ложечкой.»
«Откуда взяться консерваторству на Руси? Не подойти же к гнилому плетню и сказать ему: ты не плетень, а каменная стена, к которой я намерен пристраивать!»
«Герцен, узнав, что Некрасов в Риме, написал мне, что это ему кажется чем-то вроде «щуки в опере».
«Мой учитель российского языка Дмитрий Никитич Дубянский называл Пушкина «змеей, одаренной соловьиным пением».
«…Чувствую в себе пустоту выпотрошенной рыбы – кислоту непрививного яблока – и глупость, подобную – невозможно сыскать сравнения.»
«Толстой приехал. Действительно он изменился во многом и к лучшему – но скрып и треск его внутренней жизни все еще неприятно действует на человека, нервы которого и без того раздражены.»
«Посылаю этот рассказ Вам, а не Дружинину вот по какой причине: мне кажется, что я в этом рассказе слишком расстегнулся, то есть слишком дал читателю заглянуть в свои непотребные и неопрятные кишки. Если и Вам это покажется, то прошу Вас не давать этого рассказа в печать.»
«Я постоянно чувствую себя сором, который забыли вымести…»
«Ваше описание Рима расшевелило во мне желание быть там, - может быть, я в Риме был бы здоров и работал. Я от Некрасова получил письмо оттуда. Он сообщает мне, что рвет первые весенние цветочки и называет меня голубчиком, а здесь он имел вид человека, с наслаждением думающего о том, как он себе пулю в лоб влепит.»
«…Я был осел, приставая к Вам, «почему Вы не пишете?». А вот как самого свернуло – так даже гадко подумать о том, что когда-то сам подливал своего доморощенного масла в эту неуклюжую машину, называемую русской литературой!!»
«Толстой внезапно уехал в Женеву – и уже написал мне оттуда презамечательное письмо – где он называет Париж Содомом и Гоморрой, а себя сравнивает с камнем на дне реки, которого заносит понемногу илом и которому непременно нужно вдруг сорваться с места и поискать другую реку, где, может быть, меньше илу. Действительно, Париж вовсе не приходится в лад его духовному строю; странный он человек, я таких не встречал и не совсем его понимаю. Смесь поэта, кальвиниста, фанатика, барича – что-то напоминающее Руссо, но честнее Руссо – высоконравственное и в то же время несимпатическое существо.»
«Некрасов уехал с г-жою Панаевой, к которой он до сих пор привязан – и которая мучит его самым отличным манером. Это грубое, неумное, злое, капризное, лишенное всякой женственности, но не без дюжего кокетства существо (говоря между нами) – владеет им как своим крепостным человеком. И хоть бы он был ослеплен на ее счет! А то – нет. Но ведь – известное дело: это все тайна… Тут никто ничего не разберет, а кто попался – отдувайся, да еще, чего доброго, кряхти.»
«… Работа может одна спасти меня, но если она не дастся, худо будет! Прошутил я жизнь – а теперь локтя не укусишь.»
«Сообщенные подробности о Писемском и Островском – не слишком отрадны. Но что прикажете делать? У всякого человека своя манера блох ловить. Эти два человека замечательных и чрезвычайно талантливых русских человека не брали себя в руки, не ломали себя; а русскому человеку это совершенно необходимо. Талант их от этого, может быть, уцелел – да ведь он с другой стороны затрещать может.»
//Толстому// «Вы не умеете жить легко. Вы хотите во всем полноту и ясность – и хотите все это тотчас. Вы беспрестанно щупаете пульс своим отношениям с людьми и собственным ощущениям: все это мешает гладкому и легкому течению дня. Мне сдается, что Вам в Москве будет скучно, и Вы будете вдруг метаться из стороны в сторону; а Вам бы теперь надобно спокойно и вкусно работать… Идите своей дорогой и пишите – только, разумеется, не Люцернскую морально-политическую проповедь. Вы пишете, что очень довольны, что не послушались моего совета – не сделались только литератором. Не спорю, может быть, Вы и правы, только я, грешный человек, как ни ломаю себе голову, никак не могу придумать, что же Вы такое, если не литератор: офицер? Помещик? Философ? Основатель нового религиозного учения? Чиновник? Делец? Пожалуйста, выведите меня из этого затруднения и скажите, какое из этих предположений справедливо.»
«Удивили Вы меня известием о затеях Толстого! Вот человек! С отличными ногами непременно хочет ходить на голове. Боюсь я только, как бы он этими прыжками не вывихнул хребта своему таланту.»
***
«… Право, мне иногда кажется – я уже теперь чувствую ту пыль, которая будет лежать на моей могиле. Но в сторону грустные мысли! Тем более, что по уверениям мистика Гильденштуббе – весьма легко вести переписку с жителями того света и даже получать от них письма. После этого смерть есть не что иное, как неудачный каламбур.»67245
Цитаты
- M_Aglaya12 мая 2021 г.
«Что ни говори, на чужбине точно вывихнутый. Никому не нужен и тебе никто не нужен. Надо приезжать сюда молодым, когда еще собираешься только жить – или уже старым – когда покончил жизнь.»
1096 - M_Aglaya13 мая 2021 г.Читать далее
Милый Толстой, не знаю, много ли радуют Вас мои письма, но Ваши меня утешают. В Вас, очевидно, происходит перемена – весьма хорошая. Вы утихаете, светлеете и – главное – Вы становитесь свободны, свободны от собственных воззрений и предубеждений. Глядеть налево так же приятно, как направо – ничего клином не сошлось – везде перспективы – стоит только глаза раскрыть. Дай бог, чтобы Ваш кругозор с каждым днем расширялся! Системами дорожат только те, которым вся правда в руки не дается, которые хотят ее за хвост поймать; система – точно хвост правды, но правда как ящерица: оставит хвост в руке – а сама убежит: она знает, что у ней в скором времени другой вырастет.
Ваше «Детство» и «Отрочество» - производит фурор между здешними русскими дамами; присланный мне экземпляр читается нарасхват – и уже я должен был обещать некоторым, что непременно Вас познакомлю с ними – требуют от меня Ваших автографов – словом – Вы в моде – пуще кринолина. Сообщаю Вам это, потому, что ни говори – есть там где-то в сердце пупырушек, которые такие похвалы приятно щекочут. И пусть щекочут – на здоровье!»9132
Подборки с этой книгой
Другие издания
