
Эксклюзивная классика
that_laowai
- 1 386 книг

Ваша оценкаЖанры
Ваша оценка
Вот и я прочитал эту самую знаменитую американскую пьесу XX века. Впечатляет и заставляет задуматься, хорошая литература не отпускает от себя еще несколько дней по прочтении, и - специфика рецензирования - сначала рождает полный вакуум идей, а затем их переизбыток, в котором очень непросто отделить главное от второстепенного. Кроме того, в сильном и значимом произведении, как правило, несколько главных слоев, и обсуждаемая пьеса яркий тому пример.
Многие рецензенты до меня уделили большое внимание психологическим портретам главных героев, раскрыв видимые и скрытые мотивы их поступков, показали невротическую суть их поведения. Особенно хочу выделить в этом отношении рецензию Ludmila888 . Я полностью согласен с мыслями ею высказанными, но сам хочу поговорить о несколько ином аспекте пьесы - о её символизме.
Здесь, конечно же, придется обратиться к названию, о котором, кстати, тоже много уже написано, и о "желании", и о "кладбище". Тоже - согласен. Единственное замечание - я бы не рассматривал слово "желание" исключительно в нашем - русскоязычном - его значении, все же английское Desire имеет более широкую смысловую гамму, здесь и непосредственно желание, и стремление, хотение, даже страсть, жажда, вожделение, влечение.... То есть, речь идет не просто о желании, а об очень сильном желании, желании, которому очень трудно, а, может быть, и невозможно противостоять, это не столько желание что-то начать, сколько желание от чего-то не отказываться и что-то продолжать.
Я увидел в истории сестёр Дюбуа последний аккорд старой южной аристократии, которая имеет два пути: отказаться от самой себя и интегрироваться в новую Америку, или цепляясь за старые обломки, вступить в конфронтацию с новой жизнью и новым жизненным устройством, будучи обреченной на поражение, и после этого отправиться "на кладбище". Стелла символизирует путь интеграции, Бланш - конфронтации, невозможности отказаться от своих "желаний".
Сёстры наследницы одной из самых старых плантаторских семей Миссисипи, обратите внимание - у них французская фамилия, значит, их предки обосновались здесь еще в XVII-XVIII веках, когда земли принадлежали французской короне. Они наследницы отживающей культуры южан-плантаторов, и их "Мечта" - это сохранение статус-кво, со всеми приятными следствиями и приложениями. Но жизнь диктует новые правила - поезд ушёл, и трамваю его не догнать.
Сёстры Дюбуа, вполне могли бы быть правнучками Скарлетт О'Хара - ветер продолжает их нести, и вот, одну он занес в Новый Орлеан в жены к "новому американцу", сыну польских эмигрантов, а вторую он превратил в настоящее перекати-поле. Их "Мечта" утеряна навсегда, она уже давно перестала быть мечтой, то, что остается в прошлом, превращается в фрустрацию, в необоснованные надежды на чудо. И здесь очень важно суметь трезво посмотреть на происходящее, и отказаться от необоснованных претензий к жизни, Стелле это удается, а вот Бланш - нет.
Да, жизнь Стеллы - сплошной компромисс, но любая жизнь в принципе - компромисс, просто каждая историческая эпоха и ситуация диктуют свои правила. Страна изменилась, это уже не та страна, в которой безмятежно возвышался среди плантаций дом "Мечты". В этой стране правят владельцы нефтяных скважин в Техасе, которые вынуждены считаться с новой силой - международным, по сути своей, состоящим из выходцев из стран Европы и Азии, пролетариатом, типичным представителем которого является "американец" Стэнли Ковальски.
Даже то, что события происходят именно в Новом Орлеане, неслучайно. Возможно, Уильямс специально переехал в этот город, когда заканчивал пьесу, чтобы лучше ощутить его атмосферу. Ведь, Новый Орлеан один из самых "негритянских" городов США, и каково это - оказаться в таком месте наследницам белых плантаторов, которые пару веков эксплуатировали этих негров, заставляя работать только за еду. Каково им общаться на равных с потомками своих рабов. Бланш не может скрыть высокомерия даже по отношению к Стэнли, называя его "полячком", что уж тут говорить о черных и латиносах.
Формат нового мироустройства не совпадает с форматом заложенных ожиданий от жизни - это приводит к катастрофе. Бланш опускается на самое дно, доходя до проституции. Сегодня, кстати, это бы уже не выглядело так трагично, сегодняшний мир в корне отличается от мира, представленного в пьесе, константы снова поменялись. Но тогда этот аспект имел еще очень большое значение, и Бланш не получает места под солнцем в новом мироустройстве даже после того, как она продемонстрировала готовность к компромиссу. Во-первых, поздно, а во-вторых, она не была искренна в своих отношениях с представителями нового социума, она по-прежнему оставалась плантаторской дочкой.
Бланш отправляется "на кладбище" - в психушку - обитель где есть место иным реальностям, а Стелла примиряется с мужем, суровость и неотвратимость которого в отношении Бланш стала квинтэссенцией отношения к ней всего общества, и сладко замирает в его объятиях - жизнь продолжается - новая жизнь без теней старых и отживших персонажей, ведь недаром Стелла испытывает облегчение, что сестра для неё больше не существует.
В доказательство "родственности" образов южанок из плантаторских семей - условной прабабушки Скарлетт и условной правнучки Бланш, хочу обратить внимание, что обе эти роли в обеих экранизациях исполнила одна и та же актриса - блистательная Вивьен Ли.

"Мечта" – "Желание" – "Кладбище" – именно по такому маршруту американский драматург отправляет в жизненный путь каждую из двух сестёр, рождённых и воспитанных в когда-то обеспеченной и благополучной семье Дюбуа.
Первой добровольно отреклась от Мечты младшая сестра Стелла, отдавшись во власть собственного Желания. Она вышла замуж за простого, грубого и неуравновешенного Стэнли, который вытащил её из «Мечты» - «большущего дома с белыми колоннами», «стащил к себе, вниз» и по ночам зажигал «разноцветные огоньки», ставшие её осуществлённым Желанием и счастьем: «Есть у мужчины с женщиной свои тайны, тайны двоих в комнате, и после всё остальное не столь уж важно».
Красивая и утончённая старшая сестра Бланш долго цеплялась за Мечту, пытаясь балансировать между Мечтой и Желанием. Но на двух стульях ей усидеть не удалось. А место утраченной Мечты благополучно занял невроз, проявляющийся у героини, в частности, в навязчивой потребности в бесконечных водных процедурах и патологической зависимости от мнения других о её внешности. И тогда Бланш научилась убегать от реальности в иллюзии с помощью алкоголя, к которому всерьёз пристрастилась. Подобно мотыльку, беспорядочно порхая за Желанием, она потеряла и жильё, и работу. «Дошла до последней черты, дальше – уже только безумие». И оно не заставило себя долго ждать. Не имея крепкого внутреннего стержня, тонко чувствующая и ранимая Бланш «всю жизнь зависела от доброты первого встречного» и очень нуждалась в этой доброте.
Оставшись без «Мечты» и без средств к существованию, легкомысленная девушка-фантазёрка добирается двумя трамваями с символическими названиями «Желание» и «Кладбище» к своей беременной сестре, которая живёт с мужем в крайне стеснённых условиях. Не сумев устроить собственную судьбу, разбазарив родительское наследство и поселившись фактически на головах своих нищих родственников (причём живя за их же счёт), идеалистка-мечтательница Бланш позволяет себе ещё и поучать Стеллу, и поливать грязью Стэнли. «Слепой… ведёт слепого». Однако, запущенный бумеранг не замедлил с возвращением, обрушив на Бланш свою удвоенную разрушительную силу. Первым мстителем стал Стэнли. Сначала он уничтожил развивающиеся отношения Бланш с потенциальным женихом. А чуть позже, пока жена была в роддоме, этот примитивный представитель сильной половины человечества решил, как он выразился, «побаловаться» с её сестрой. Попытки девушки вырваться и защититься с помощью разбитого горлышка бутылки не увенчались успехом...
Желание и идеализм Бланш, не отпускающие её даже после болезненной утраты Мечты, странным образом объединились и перемешались в сознании героини, приведя её к бедам и гибели – на Кладбище. Иллюзорный мир Бланш с лёгкостью был повержен грубой материальной силой. А слабохарактерная и зависимая Стелла предпочла не поверить сестре и выбрала сторону мужа для собственного удобства: «Поверь я тому, что она рассказывает… да как же мне тогда оставаться со Стэнли, как мне тогда жить с ним?».
В результате Бланш была объявлена сумасшедшей и принудительно отправлена в психушку (иначе говоря - на Кладбище). Поступив так со своей сестрой, Стелла подписала приговор не только ей, но и себе самой: «Что же я сделала со своей сестрой! О господи, что я натворила!». Стелла «плачет безутешно, безудержно, взахлёб. И есть для неё какая-то странная сладость в том, что теперь она может, не сдерживая себя, оплакивать сестру, которая больше для неё уже не существует»…
P.S. Хочется ещё добавить, что у сестёр Дюбуа, как и у многих людей, имелись некоторые психологические проблемы (в данном случае - где-то на грани между неврозом и психозом), лишающие их пластичности, попыток самоанализа и рефлексии, а также способности меняться в течение жизни. Похоже, что у Бланш было истерическое расстройство личности, а Стелла страдала зависимым расстройством. Ну, а у Стэнли - как минимум, ярко выраженная нарциссическая акцентуация характера.
«До чего же всё в этой жизни перепутано…».
Только бы зажмуриться и не жить, или история одной неврастении.
Очередное преломление книги после перечитывания. Как интересно: пьеса одна и та же, а впечатление практически диаметрально противоположное юношескому, всё-таки это свойство хорошей литературы - при каждом перечитывании отражаться по-разному, в зависимости от приобретенного жизненного опыта читателя. Пьеса Теннесси Уильямса все так же хороша, психологична, читается с легким надрывом, однако, диаметрально переменилось отношение к героям пьесы. Традиционно считается, что Стэнли Ковальски - это олицетворение животного, бездушного мира потребления, презирающего все ценности предшествущих поколений, не знающего чувства сострадания и жалости. В Бланш Дюбуа сосредоточены все идеалы духовной изысканности - стихия, тонко чувствующая жизнь. Земное и водное, две стихии. Два разных мира. И в новом мире современной Америки Бланш не место, она теряется в нем, она - пережиток прошлого, а новоый мир - это мир Стэнли Ковальски, или, если хотите, мир Скарлетт О'Хары. Помните ее знаменитое: Я пройду через все, а когда это кончится, я никогда, никогда больше не буду голодать. Ни я, ни мои близкие. Бог мне свидетель, я скорее украду или убью, но не буду голодать. Такова новая Америка, таковы сейчас новые ценности. Но так ли это плохо?
Наступил другой мир, отживающая свой век южная аристократия уступила место новым людям нового времени, олицетворением которых и стал Стэнли Ковальски.
Это два диаметрально противоположных полюса/мира: нежизнеспособная неврастеническая духовность вырождающейся южной аристократии и сочащееся жизненными соками животное начало среднего человека. Они в разных весовых категориях и насилие Стэнли, безусловно, это изнасилование или поругание былой утонченности и культуры, которой в новом изменившемся мире нужны сострадание и немного тепла.
Для Бланш мучительно находиться в мире Стэнли, она постоянно чувствует себя грязной и напоминает сломанную куклу - одного движения руки достаточно чтобы ее доломать, поэтому она скорее вызывает не столько жалость, сколько желание найти и собрать отломанные куски достоинства и жажды жизни, чтобы Бланш наконец-то открыла глаза и начала жить, а не продолжала существовать и скатываться по лестнице бытия все ниже и ниже.
Это всё традиционно. Это всё до сих пор вызывает комок в горле и сцена в которой увозят Бланш - до мурашек.
Но вот я о чем подумала. Почему опять, в который раз, автор противопоставляет духовный и материальный мир? Почему опять разделяет плоть и дух? Почему действительность противопоставляется фантазиям? В действительности нужно жить, а не сталкиваться с ней. Почему опять одни ценности ставятся выше других? Почему Бланш имеет право наносить оскорбления Стэнли понося на чем свет стоит его образ жизни, презрительно называя самого Стэнли - полячка? Кто дал ей это право? Почему она посчитала своим долгом поселиться в чужом доме и осуждать устройство чужой жизни? Стэнли живет так как живет, это его жизнь и, в сущности, это не он влез в жизнь Бланш, а Бланш нагло влезла в жизнь сестры и ее мужа. В чем тонкость Бланш? Только лишь в том, что она не переставая говорит о том какая она начитанная, культурная и воспитанная? Ах да, ещё с корнями! Но тонкость и чуткость ее души в отношении сестры молчала, вернее сказать, напоминала слона в посудной лавке. Знаете из разряда: я вся в белом, а вы - грязь под моими ногами. Я сейчас не оправдываю Стэнли, он - свинья, но в сущности он ответил Бланш отзеркалив её же собственные слова о нем. Я не увидела чем конкретно Бланш лучше Стэнли. Бланш не умеет ничего кроме как прятать голову в песок, да, её жизнь изрядно потрепала, но разве не она сама своими руками же и смастерила себе репутацию? Почему же она пеняет людям на это, если сама виновата в том, что живет не в реальном мире, а в мире собственных фантазий? Как у Чехова: Только бы зажмуриться и не жить.
Ведь не тяжелые жизненные обстоятельства толкали ее проводить ночи с солдатами, а резвость нрава и бедовость. Поэтому не нужно говорить о том, что тяжелые жизненные обстоятельства толкнули ее на путь проституции, она просто занялась привычным для себя делом. Жестоко? Возможно.
Чувство самосохранения, которое в Бланш отсутствовало напрочь и которое есть у психически здоровых людей, должно было ей подсказать, что со Стэнли не стоит связываться, не стоит залезать в логово животного и дразнить его - он сожрет и не подавиться. Одно явление порождает другое. Неприятие Бланш мира Стэнли порождает ненависть в ответ. Не могу принять Бланш, потому что её мироощущение совсем далеко от моего сегодняшнего, не могу принять расстановку приоритетов в этой пьесе: жизнь слишком многообразна, чтобы так категорично расставлять в разные углы две стихии, человек слишком многообразен, чтобы делить его на белое и черное. Переломным моментом была та подслушанная Стэнли речь в которой Бланш измордовала его - она швырнула бумеранг. Бумеранг вернулся и ударил. Всё симметрично. Они оба - Стэнли и Бланш - достойны друг друга.

Не важно, кто вы такой... я всю жизнь зависела от доброты первого встречного.















